Проект «Устье» — это арт-резиденция и глэмпинг, базирующийся в бурятской деревушке на берегу Байкала. Здесь созданы все условия для того, чтобы слиться с бесконечно вечным: барбариски в вазе и покосившиеся домики возвращают в дачное детство, мастер-классы погружают в творчество, а Байкал — в философию медленного туризма.
Прибыльно ли превращать заброшенный участок в глэмпинг, как «Устье» работает без рекламы и что вообще такое «арт-резиденция»? Об этом и многом другом спросили у автора проекта Ивана Кравченко.
— С чего и когда всё началось? Помните тот момент, когда возникла идея создать арт-резиденцию?
— Всё началось в 2018 году, летом. На тот момент я уже стал художником-керамистом и понял, что это тот путь, который мне интересен.
«Устье» родилось из идеи создать многофункциональную мастерскую для себя и других художников, чтобы летом сбегать из города, работать на побережье, проводить мастер-классы, возможно, продавать сувенирку. Чуть позже я узнал о формате арт-резиденции, и мне захотелось создать такую штуку на Байкале, а особенно подогревал интерес тот факт, что подобного ещё не было в окрестностях.
— Почему именно эта локация?
— Когда я придумал сам проект, то не было вопроса о том, где именно мы будем его строить. Каждое лето своего детства я с родителями ездил в крохотную деревушку Кедровая-Сибирская: там когда-то жили мои прабабушка и прадедушка.
Для меня в детстве это было невероятным, самым волшебным и потрясающим воображение местом: дом моих предков стоял на холме и выглядел очень старинным и загадочным. И был ещё и двухэтажный сеновал.
Вообще, эти сооружения ещё дореволюционные: дом назывался «ямским» и обслуживал московский тракт.
— С местом определились легко. Что дальше?
— План такой: мы с друзьями живём в этом старинном дореволюционном доме, из сеновала делаем первую мастерскую, а дальше — разберёмся. Из накоплений — 30 000 рублей, а плюсом — деньги от продажи ноутбука, велосипеда и ещё каких-то личных вещей.
— Ого! То есть в стартовом капитале далеко не только 30 тысяч. Какая общая сумма получилась?
— Честно, я не человек бизнеса, поэтому не знаю, сколько денег было вложено и как измерить бесценное, которое тоже с лихвой отдано. И даже сейчас нельзя сказать, что всё сделано и можно радоваться жизни и пожинать плоды. Нет, это только начало. Всё, что генерирует «Устье», уходит на его развитие. Более того, когда я увожу проект в зимнюю спячку и устраиваюсь на человеческую работу, я живу довольно экономно, чтобы отложить денег и вложить их в «Устье» весной.
— «Человеческая» работа — это какая?
— Работаю керамистом или нахожу какой-то проект под себя.
Но это я описал ресурсы. Сначала нужно сказать: все изначальные планы разбились о то, что, когда мы приехали на разведку, от дома уже не осталось ничего. Крыша и полы прогнили, печь развалилась, от сеновала остался только ветхий каркас. Поэтому старт проекта оказался тяжелее, чем предполагалось.
— Сколько в итоге потребовалось времени, чтобы привести это в «смотрибельный» вид?
— За первое лето мы успели только очистить территорию от мусора и остатков построек, пытаясь сохранить всё, что только можно: бревна, которые не тронула гниль, дранку от крыши, засовы от дверей и кованые гвозди, которых было очень много.
Только через два лета мы выстроили хоть что-то похожее на то, что можно назвать организованным бытом.
— Тогда же и начали приглашать туристов?
— Про туризм речи ещё не шло, но уже стало ясно: история про то, что здесь будут жить только художники и это будет приносить деньги, не сработает. И тогда мы бросили все силы на обустройство гостевых домиков, строительство кухни и прочей инфраструктуры. И так, потихоньку, лето за летом, «Устье» приобретало свои нынешние очертания, а концепция становилась точнее и богаче. Обрастали мы и людьми, которым очень нравится наше место, и быстро стало понятно, что мы строим не турбазу, а сообщество и экосистему.
— В каком году к вам приехали первые творцы и первые туристы?
— Где-то в 2021-м приехали первые гости и художники.
— Расскажите о территории резиденции. Кто возводил, реставрировал все эти домики на курьих ножках, берлоги, чердаки?
— Почти всё построено своими руками — мной, моими друзьями и неравнодушными помощниками. Расположение домов, их внешний вид, интерьеры, сад — всё рождается интуитивно и воплощается по возможности. Я стараюсь максимально вписать всё в окружающую среду, чтобы наше вмешательство было гармонично месту, которое прекрасно и без человека.
Один из наших принципов — экологичность. Но это не только про «не мусорить». Это про то, как рационально использовать ресурсы: у нас много отреставрированной мебели, спасённой из заброшенных домов, вся посуда советская — та самая, которая десятилетиями пылится у каждого в серванте или гараже.
— Почему «арт-резиденция»? Как правило, в резиденциях писателей и художников люди обязаны работать во благо искусства, то есть «ленивым отдыхом» это не назовёшь.
— Я до сих пор с трудом сам могу объяснить, что у нас происходит. Для меня арт-резиденция — больше не про само место, а про механику взаимодействия всего, что мы смешали в «Устье».
Здесь живут и художники, которые приезжают работать, здесь есть и туристическая часть, и желание создать в деревне новую точку притяжения и, наконец, само сообщество. Для художников мы стараемся создать идеальные условия для творчества, а взамен ждём интеллектуальный художественный или физический вклад.
— Например?
— Не обязательно предмет искусства: это может быть лекция, перформанс или исследование истории местности.
— А для гостей?
— Для гостей, не связанных с искусством, мы тоже пытаемся создать идеальные условия, и это не только быт, но и атмосфера. Хочется, чтобы гости вернулись к своей бабушке на дачу, где красиво, вкусно пахнет травой, банька топится, где тебя окружают заботой и деревенской простотой. Вместе с тем всё окутано лёгкой мистикой: немного покосившиеся дома, старинные предметы, о назначении которых можно только догадываться.
Также я стараюсь делать много связок — очень разных, начиная от личных историй и заканчивая миниконцептупльными штуками.
Например, хрустальная ваза с барбарисками. Это символ: он был у многих, и многие брали эти барбариски и кидали в горячий чай, получая чуть кислый пряный напиток. Проделав этот ритуал у нас, гость может окунуться в воспоминания. И таких «ловушек» у нас много!
— Навскидку: какой процент гостей приезжает релаксировать и исключительно любоваться природой, а какой — творчески развиваться?
— Честно, не пытался отследить. У нас нет агрессивной рекламы, и отказ от неё — осознанный: хочется, чтобы гости приезжали «свои». Лишний раз сложно объяснять, почему трава не везде скошена, почему мы не можем купить «нормальную посуду», а пользуемся старьём. Бо́льшая часть нашего сообщества — это органически появившиеся постоянники, в основном «по сарафанке». Поэтому в первую очередь к нам едут именно за атмосферой, а во вторую — за природой и комфортом.
— Расскажите, какие ремёсла и мастер-классы уже были в резиденции? Какие из них — самые популярные и почему, на ваш взгляд?
— Мастер-классы зависят от художников, которые гостят в резиденции, поэтому из постоянных — только керамика, так как я сам керамист. По статистике я провёл мастер-классов больше, чем кто-либо другой. А если припомнить всё, что у нас проходило, то будет много: тут и кузнечное дело, и мозаика, и шитьё из кожи, живопись, графика, создание открыток и так далее.
— Как вы отбираете художников, мастеров для работы с гостями?
— Сначала «Устье» запускает опен-кол с определёнными условиями — и это прежде всего про тему резиденции. То есть художник может работать вокруг заданной темы, например, «московский тракт», или тема может быть шире — «взаимодействие городского художника с деревенской средой».
— На каких условиях у вас живут художники?
— Когда к нам просто обращаются художники, мы в частном порядке оговариваем условия: чаще всего предоставляем питание и проживание, а взамен получаем событие — мастер-класс или концерт для гостей и жителей деревни. Гостям и жителям события достаются бесплатно.
— Сколько у вас «посадочных» в резиденции? С какой плотностью бронируют номера — бывают ли простои или с апреля на лето солд-аут?
— Сейчас в «Устье» — 40 гостевых мест, не считая мест для волонтёров и команды. Конечно, простои бывают, и пока у нас нет чёткой механики работы — всё по наитию. Поэтому загрузка в сезон — процентов 50, наверное, а вне сезона — и того меньше.
— Если не секрет, какой оборот в месяц?
— Секрет! «Счастье любит тишину» — вроде так говорится. Было бы слишком сложно или не было бы перспективы этим заниматься — проект бы забросился и мною, и другими людьми. А был бы слишком успешен, то давно были бы «байкальским Николой-Ленивцем». Наверное, мы где-то балансируем.
— Почему цены — настолько демократичные: пять тысяч за ночь? За такие глэмпинги по России берут гораздо больше!
— Цены с потолка, откровенно говоря. Я сужу чисто по себе, сколько мне не стыдно просить за то, что сделано. Это суммируя и ценность локации, и комфорт, и концепцию, и другие ценности, что мы вкладываем с командой в «Устье».
— Расскажите о команде: кто эти люди, создающие «Устье», как они к вам пришли?
— Физически у нас чаще всего три человека и волонтёры. И есть команда из друзей, родственников, односельчан, которые всегда придут на помощь, что бы ни случилось. Это те люди, которые всегда стоят рядом и без которых было бы очень сложно развиваться. Они такая же команда. Люблю фразу «Случается лишь неизбежное», так вот мы неизбежно должны были стать командой.
— Как изменилась ваша жизнь с появлением «Устья»?
— Я окончательно встал на рельсы. Это невероятно классное чувство, когда ты уверен в том, что делаешь правильно. Мне не нужно себя искать, и я очень благодарен судьбе, Богу, что так рано мне открылся мой путь и я могу с удовольствием его проживать.
Фото предоставлены арт-резиденцией «Устье»
