— Тема ценностей интересовала нас давно, но одно дело — интерес, а другое — непосредственная реализация исследования. Нужно написать концепцию, разработать дизайн исследования, определить выборку городов (она должна быть монолитной), подготовить инструментарий (анкеты, гайды, скрипты) и только после этого запускаться. Не менее важно держать в голове «форм-фактор»: как исследование будет в итоге упаковано — печатная версия или онлайн-спецпроект, академическая публикация или научпоп. Мы решили, что базовый «каркас» исследования нужно дополнить более подробными описаниями городов и героев. Это ведь не статья для журнала из базы Scopus, а материал для всех любопытствующих, так что текст должен быть не только содержательным, но и захватывающим.   

— Очень интересным и вдохновляющим было общение с разными замечательными людьми: все креативные предприниматели  — пассионарии, которые очень любят своё дело и которые очень эмоционально рассказывают о нём. Они обладают огромной силой, которая помогает им преодолевать преграды.

— Креативная экономика там развивается бурно, она давно и серьёзно исследуется, поэтому в современной литературе есть перекос в сторону Запада. Но наши креативные предприниматели демонстрируют схожие ценности и установки, у них тоже очень сильны немонетарные ценности: самореализация, формирование сообщества вокруг себя, изменение городского пространства. И переживают они те же трудности, что и их западные коллеги: например, разрыв между установкой на творческий поиск и высокое качество продукта и необходимостью в монетизации своего труда и коммерческой подачи продукта.

— В целом да, я понимала, на что иду, когда соглашалась заниматься исследованием.  Естественно, появлялись какие-то задачи, о существовании которых не задумываешься на старте, но это скорее бонус: мозгу нужно работать над необычными задачами, иначе неинтересно. Я ещё в университете читала первые исследования «Креативных практик» и думала, что было бы здорово быть частью такого проекта.  

— Были у нас и забавные опечатки, и долгие переписывания текстов, и проблемы с поиском респондентов на опрос. Неприятные сюрпризы тоже были, когда мне, видимо, не удавалось заинтересовать исследованием. В лучшем случае меня игнорировали, а в худшем, видимо, считали шпионом или инспектором из налоговой.

— Наверное, на старте я не очень осознавала весь масштаб предстоящей работы: помимо непосредственной редактуры, которой оказалось очень (ОЧЕНЬ!) много, были созвоны, обсуждения, брейнштормы. В какой-то момент я думала, что сойду с ума: всё это происходило ещё и параллельно основной работе.  

— Плюс было несколько этапов вычиток и корректуры, в которых я тоже принимала непосредственное участие. И — финалочка — адаптация текста к медиаверсии: пришлось делить текст на более значимый и самую-капельку-менее-значимый. Вот тут была основная, наверное, сложность. Это как если бы ты с пелёнок воспитывал ребёнка, развивал в нём лучшие качества, а потом тебя бы попросили сказать, что ты в нём любишь больше всего остального. Первая реакция была: «Да тут всё важно — ни слова не могу убрать!» Но всё равно пришлось резать.   

— В процессе многое шло не по плану, и, если с печатной версией удалось отделаться лёгким испугом, с онлайн пришлось попотеть. Платформа, на которой мы решили верстать, оказалась непригодна для такого объёма информации, поэтому приходилось переделывать всё по пять раз, чтобы уместиться в технические рамки и сделать проект удобным для пользователя. Всё это омрачали ошибки на стороне сервера: например, в понедельник вечером всё работало, а во вторник утром отваливались анимации, на которых завязано 40% информации. В поддержке могли ответить: «Так браузеры отображают контент — ничего не можем сделать».