Андрей Norbu запустил свой бренд одежды после того, как несколько месяцев прожил на Тибете. У вещей Norbu есть прямые отсылки к национальному костюму бурятов, калмыков и других народов, исповедующих тибетский буддизм, а в инстаграме бренда его основатель рассказывает про философию и историю этой религии.

Мы поговорили с Андреем о том, как знание тибетского языка помогает в развитии бренда, что объединяет Тибет и Россию и как сделать элементы традиционного костюма частью стритвира.

— Расскажи, откуда взялась идея создать марку переосмысленного традиционного костюма?

— Я, когда был маленьким, увлёкся тувинским горловым пением. Потом стал изучать, откуда это всё растёт, так дошёл до буддизма. Как только мне исполнилось 18, поехал с другом автостопом на Тибет. Есть центральные районы Тибета — туда вообще нельзя заезжать без специального разрешения, а есть восточные, где не так сильно чувствуется давление со стороны Китая. Мы поехали как раз туда, чтобы познакомиться с более трушной тибетской культурой, чем та, что в Лхасе показывают богатым туристам. Жили просто в палатках, иногда разные люди нас к себе вписывали, в юрты или обычные дома.

— Вещи Norbu — это про буддизм вообще? Или про традиционный костюм какого-то конкретного региона? 

— Я рассказываю только про тибетский буддизм. В регионах России исповедуют только его.

А в вещах я пытался совместить разные традиции. Костюмы разных народов тибетского буддизма очень похожи, но удачного объединения я не видел. Буряты, например, не носят длинные рукава, зато у них очень похожий крой с застёжкой на запах. 

— А как ты изучаешь традиционный костюм? Откуда, например, берутся выкройки оригинальных тибетских костюмов для танцев? 

— Я прожил на Тибете несколько месяцев, изучал, смотрел. Там не так, как у нас: не зазорно носить традиционную одежду — в ней даже модники ходят. Мне повезло затусить с бабушками, у которых своё ателье и которые как раз по традиционным канонам шьют местным одежду. Мне тоже сшили одежду и показали, как это делается.

Раньше я брал уроки тибетского языка у одного очень интересного пожилого университетского преподавателя, который хорошо разбирается в буддизме, и от него я тоже много всего узнал. 

— Что значит название бренда, кстати?  

— Норбу (с ударением на второй слог) — это «драгоценность» по-тибетски. Есть разговорный тибетский, а есть язык письменности, священных текстов. Это слово как раз из религиозного языка, что-то вроде духовной драгоценности. 

— Ты один занимаешься всем или есть какая-то команда? 

— Нет, я полностью всем сам занимаюсь. Дизайн сам создаю. А отшивает вещи производство: я отдаю на аутсорс. 

— Что ты меняешь в традиционном костюме, чтобы он вписывался в современный гардероб?

— Я вообще начал с очень необычных вещей, а сейчас как раз пытаюсь добавить бланковую одежду, чтобы были явные отсылки к традиционному костюму, но это можно было бы в повседневной жизни носить. 

— А что за явные отсылки?

— Застёжка на запах: в одежду такого кроя удобно заворачиваться в жёстком климате, ведь ветер продувает не так сильно, как если бы была застёжка посередине. Длинные рукава — свисающие до пола или со специальными подворотами. Я, кстати, не нашёл однозначного ответа, с чем эти рукава связаны. В Калмыкии мне сказали, что длинные рукава с подворотами в Монголии ассоциировались с копытами: когда человек склонялся перед ханом, выражал ему почтение, он доставал рукавами до пола, как его лошадь.

Все цвета я тоже использую не просто так. Бордовый — отсылка к тибетской архитектуре. Горчичный тоже традиционный цвет, правда, нет однозначного ответа почему. Я нашёл такую версию: во времена, когда главной на Тибете была религия бон, буддисты подвергались гонениям. Буддийские монахи были вынуждены прятаться в пещерах и передавать свои традиции из уст в уста. И эти монахи раскрашивали свои головные уборы, которые были в традициях бона красными, в жёлтый. Лама Цонкапа, человек, совершивший на Тибете религиозную революцию, наставлял своим ученикам красить шапки в жёлтый, подобно этим монахам, которые смогли сохранить буддизм. Цонкапа основал новое течение буддизма — гелуг, его последователей называют иногда «желтошапочниками». 

— Кажется, ты очень серьёзно подходишь к визуальной составляющей. Фото в инстаграме тоже выглядят хорошо продуманными и подобранными. Кто занимается съёмками бренда? 

— Я бы не сказал, что всё продумано: нет никакой команды людей, которая сидит и придумывает какую-то концепцию. Я всё сам делаю, иногда прошу помочь друга, который хорошо фотографирует, с другими друзьями, которые в этом разбираются, советуюсь.

— Можешь описать аудиторию бренда? Что это за люди, есть ли среди них религиозные буддисты? 

— В основном люди, которые увлекаются философией буддизма, чаще всего калмыки, буряты, монголы. Немного йога-чуваков. И совсем маленькая часть просто модников. Люди, которые исповедуют буддизм, тоже есть. 

— И как они относятся к такому переосмыслению своих традиций?

— Да нормально относятся, адекватно. Но бывают, конечно, религиозные фанатики. Недавно один такой человек написал мне, что нельзя писать на тибетском на ногах, потому что буквы священны. Я люблю поспорить на такие темы — стал ему объяснять, что в буддизме религиозная часть не так важна, как философия, и не так важно, где писать буквы, если ты понимаешь концепцию. Но он не очень адекватно это всё воспринял

— У Norbu есть не только инстаграм, но и интернет-магазин. Почему решил его завести? Только инстаграма недостаточно? 

— Я подумал, что многие люди не любят писать в директ, задавать вопросы. Им удобно, чтобы вся информация о товарах была в одном месте. И вдруг у меня появилась возможность бесплатно получить сайт: так случайно вышло. Ну я ей и воспользовался.

— Как планируешь развивать Norbu? 

— Планирую в ближайшее время сделать коллаборацию с проектом, который посвящён бурятскому андеграунду, — сейчас в процессе работы над этим. Ещё хочу расширять аудиторию, заинтересовать не только тех, кто увлекается буддизмом, но и тех, кто интересуется модой. Скоро выйдут более обычные футболки и штаны — это скорее не традиционные вещи, а просто вещи от бренда Norbu с какими-то небольшими отсылками, может быть, надписями на тибетском. 

— Как туристический бренд не хочешь развиваться? 

— Я просто не очень представляю, как это делать. В какой-нибудь Элисте просто нет шоурума, где бы я мог повесить свои вещи: там вообще всё не очень хорошо с модой. А пытаться получать какие-то гранты на поддержку традиций… Не знаю: с властями пока не очень хочется связываться.