Red Pepper Film начинали в Екатеринбурге как рекламное агентство, пока не решили, что «реклама умерла». Сейчас они снимают кино для федеральных брендов и участвуют с ним на фестивалях. Команда уже получила диплом «Кинотавра», выиграла «Золотого Орла» за лучший короткометражный фильм и подавалась в Канны — правда, их работа не попала в шорт-лист.

При поддержке Фестиваля уличного кино мы поговорили с Иваном Сосниным, режиссёром и креативным директором Red Pepper Film, о работе с брендами, силе убеждения и съёмках первого полнометражного фильма «Далёкие Близкие»,

— Чем вы сейчас занимаетесь? 

— Долго мы не знали, чем хотим заниматься. Мы начали 10 лет назад и первые пять лет делали рекламу, а потом решили снимать брендированный контент: тогда этот термин только зарождался на российском рынке. Сейчас мы снимаем короткометражки для брендов, сборники документальных фильмов, музыкальные клипы и рекламные проекты. А ещё мы делаем свой первый полнометражный фильм «Далёкие Близкие» при поддержке Минкульта. Его покажут в кинотеатрах. То есть сейчас мы не только агентство, а полноценный кинопродакшен.

— У вас образование связано с кино? 

— У нас в команде нет никого с кинообразованием. Вся команда — это менеджеры, металлурги и прочие. 

— Для какого бренда вы сняли первую короткометражку? 

— Лично я первую короткометражку снял не для бренда: она была независимой. А Red Pepper с другим режиссёром сняли для петербургской сети пекарен «Буше» — PITER BY.

— Интересно, как убеждали «Буше», что им нужна короткометражка? Как я понимаю, всё ещё непривычно вместо рекламы снимать фильм.

— Да уже привычно на самом деле. Когда мы убеждаем бренды, показываем западные примеры, в том числе короткометражки Jameson First Shot с известными актёрами — Умой Турман, Кевином Спейси.

— Наверняка была куча брендов, которые такие: «Не-не-не, нам всё-таки рекламу давайте»?

— Да, бывали, но, когда бренды соглашались на короткометражку, они потом возвращались к нам. Мы с консервированными овощами фирмы «Дядя Ваня» сняли восемь фильмов, для «Буше» тоже сняли несколько. «Буше» продолжают снимать фильмы, просто уже не с нами. 

У нас не было кейсов, когда бренд разочаровался в фильме и такой: «Да ну на фиг, не буду это делать». А когда настаивали на рекламе, ничего хорошего не выходило.

— К вам обычно бренды сами приходят или вы их находите и убеждаете? 

— Изначально мы сами убеждали. Мы раньше занимались рекламой и, когда бренд приходил, предлагали ему снять фильм. Сейчас бренды приходят к нам с конкретной задачей.

— Вы сейчас работаете с Екатеринбургом? 

— Работаем с некоторыми брендами, но больше с федеральными. Примерно 20% на 80%.

— Для Екатеринбурга вы сняли какие-то короткометражные фильмы, которые получили большой охват и попали на фестивали?

— На фестивали — нет. Но для строительной компании «Атомстройкомплекс» агентство без моего участия снимало новогодний фильм «Званый ужин». У него под миллион просмотров.

— Для «Дяди Вани» вы сняли восемь короткометражек. Почему получилось такое крепкое сотрудничество? 

— Мы три года снимали, и просто так они не стали бы вкладывать большие деньги в кино. Директор бренда любит кино и хочет им заниматься. Плюс они видели результат: было много просмотров, зрителям нравилось.

Первые пять короткометражек мы объединили в киноальманах «Иваны, помнящие родство», который показывали в кинотеатрах. В каждом фильме — своя история, свои герои, но все объединены общей философией.

— Вы со своими фильмами участвуете в фестивалях? 

— В 2019 году фильм «Интервью» для «Дяди Вани» получил диплом «Кинотавра» и выиграл «Золотого Орла» в номинации «Лучший короткометражный фильм». Ещё мы выдвигали его на фестиваль в Каннах, но он не попал в шорт-лист. В «Интервью» поднимается тема отцов и детей (фильм рассказывает историю девочки, которая всю жизнь росла с мамой. Однажды она решает познакомиться со своим отцом и под видом журналиста взять у него интервью, чтобы получить ответы на давно волнующие вопросы. В главной роли — Алексей Серебряков, — прим. «Мастеров»). 

— Коммерческая составляющая фильмов не мешает участвовать в фестивалях?

— Нет, ведь в любом кино может быть реклама. Герои могут пить определённое пиво, покупать продукцию определённых брендов и ходить в футболке Adidas. Но на фестивалях это убирают, потому что там запрещена реклама. Мы тоже просто вырезаем кусочки, где фигурирует бренд. 

— Вы с брендом изначально оговариваете, что фильм может пойти на фестиваль и вы его оттуда уберёте?

— Да, мы просто в титрах пишем, что генеральный продюсер фильма — такой-то бренд: например, «Дядя Ваня». А в интернет мы выкладываем полную версию фильма, где в кадрах фигурирует бренд. 

— Бренды не против, что вы с их фильмами участвуете в фестивале?

— Нет, это помогает продвижению фильма: о нём многие узнают, смотрит больше людей. Плюс участие в фестивале — это ещё один повод для бренда рассказать о себе. Например, они в своих соцсетях делятся, что их фильм выиграл на фестивале. Это добавляет лояльности клиентов, которые видят, что компания добивается высот не только в своей области, но и в чём-то другом. Талантливая компания талантлива во всём.

— Насчёт фильма с FESCO. Он в этом году участвует в Фестивале уличного кино. Что вам даёт участие в нём? 

— Фестиваль уличного кино — зрительский, поэтому даёт большой охват, прокатывает фильмы в тысяче городов России. Мне очень нравится, когда упор делается не на жюри, а на зрителей. У меня как режиссёра задача, чтобы фильм посмотрело как можно больше людей. Чем больше зрителей его посмотрит, тем больше я буду рад, тем больше получу обратной связи, тем лучше смогу сделать следующий фильм. 

Но участие в Фестивале уличного кино полезно не только для нас, но и для FESCО. Фильм построен вокруг работника этой компании. 

— Здесь вам не нужно вырезать логотипы FESCO, как на других фестивалях?

— Нужно, но не все. Потому что герой не взаимодействует с брендом, а он и есть часть этого бренда.

— Да, я видела в трейлере, что там везде контейнеры с FESCO.

— Контейнеры разрешаются, потому что это часть локации — герой с ними никак не взаимодействует. Грубо говоря, не ест из них и не пьёт. Если бы он пил воду FESCO, пришлось бы замазать. Единственное — нас попросили убрать всплывающие логотипы вроде «FESCO представляет»: это уже прямая реклама. 

— Но, по сути, это фильм про работников FESCO, отчасти даже корпоративный фильм.

— Да, наш главный герой — это матрос, который занимается грузоперевозками на транспортном судне. Мне кажется классным, что много людей это увидит и познакомится с грузоперевозками по морю, узнает компанию FESCO, узнает о нашей компании — Red Pepper Film.

— Как проходил отбор на Фестиваль уличного кино?

— Мы участвуем не первый год. За это время познакомились с организаторами, поэтому в начале сезона они у нас спрашивают, есть ли у нас заявки. Мы отправляем, а дальше комиссия решает. 

— Вы как режиссёр участвуете в фестивале? Они же возят создателей фильмов по городам и устраивают воркшопы.

— В прошлом году я участвовал в показе в Екатеринбурге, Благовещенске и Калининграде. В этом году у нас идут съёмки. Но если они закончатся, то, может быть, мы поедем. У нас большая команда — иногда я езжу, иногда, например, продюсер, оператор или кто-то ещё.

— Могут ли бренды вмешиваться в сценарий, в съёмки? Как вы очерчиваете свои границы? 

— Могут вмешиваться, конечно. Но скорее не вмешиваться, а предлагать что-то. Не бывает такого, что приходит клиент и чётко говорит: «Я хочу фильм про это, чтобы человек шёл сюда и делал это». Скорее клиент может советовать: «Нам нравится такая история, можно про отцов и детей или про море». И тогда мы вместе начинаем думать. Бывает, что у нас есть готовый сценарий и мы его предлагаем. В нём клиент может изменить детали: например, сделать главного героя женщиной. Но это не какие-то глобальные вещи.

— То есть на вашу работу могут напрямую влиять, поэтому в каких-то моментах вам приходится идти на компромиссы? 

— Сейчас совсем независимое кино только малобюджетное, которое снимают маленькой группой с неизвестными актёрами. Если в кино участвуют популярные актёры, если там много локаций, большая группа, то, значит, кто-то выделил деньги. 

Например, полнометражный фильм, который мы сейчас снимаем, — это фильм по моему сценарию. Я участвовал в выборе актёров, локаций, но я не могу сказать, что это независимое кино. Там есть продюсеры, которые помогли воплотить фильм в жизнь.

— Но есть разница, когда это продюсеры-профессионалы, а когда сотрудники бренда. 

— Да, конечно, они больше разбираются, у них больше опыта, но всё равно концепция наших отношений одинаковая. 

— В короткометражках вы иногда говорите об остросоциальных проблемах вроде протестов в Екатеринбурге. Как партнёры относятся к таким темам? Кажется, что 90% брендов в России заорали бы: «Мы вне политики».

— Бренды нормально к этому относятся, потому что это истории, которые могли произойти в любом городе и в любой стране. Мы снимаем художественное кино, и ни один из фильмов полностью не основан на реальных событиях. 

— Как планируете развивать агентство дальше?

— Мы сейчас находимся на перекрёстке контента. У нас в штате порядка 20 человек, я с частью команды сейчас снимаю полнометражный фильм, но параллельно другая часть делает клипы и документалки. У каждого свои интересы. Я думаю, что мы будем развиваться как в одной плоскости, так и идти в разных направлениях. Менять вектор и заниматься одним мы не планируем.