Саша Братчикова и Алина Когтева — студентки из Екатеринбурга, которые одной бессонной ночью решили печатать футболки с цепляющими надписями под брендом «Боря». До этого они пытались сделать проект про СПИД, запустить производство керамики и найти глобальное дело, которое изменит мир. «Борю» они воспринимают не просто как бренд, а как площадку, вокруг которой можно собрать комьюнити.

Узнали у Алины и Саши, как договориться о коллаборации в первый месяц после запуска, почему футболка «Сырок тревожный» самая популярная и как не ссориться с подругой, с которой запускаешь общее дело.

— Как вы познакомились?

Саша: Мы вместе учимся в университете. Познакомились, когда стояли в очереди на заселение в общежитие, но плотно стали общаться на втором курсе. Это смешная история: в 20 лет, когда полагалось менять паспорт, мне вдруг приспичило выпить пива, и показалось, что понять моё желание может только Алина. Мы вышли и гуляли часов пять, на следующий день пошли вместе в универ. Так всё и завертелось — сейчас мы живём вместе.

— Как и в какой момент решили строить бизнес вместе? 

Саша: Люди в нашем универе заведённые. Мы постоянно обсуждаем: «Что ты хочешь сделать? Что хочешь создать?».

Серьёзно искать своё дело стали год назад, но тогда заняться футболками нам просто не пришло в голову.

Алина: У нас был учебный проект, связанный со СПИДом. Хотели делать социальное действо, всё разработали для этого, но создать такой большой социальный проект нам пока не под силу. 

— Проект про СПИД — он некоммерческий?

Саша: Да. Ещё думали сделать социальный проект про неизвестных людей Екатеринбурга, но опять не пошло. Почему? Да потому что. 

Алина: Хотели заниматься керамикой. Полепили тарелки, не нашли место, где нам могли бы их обжечь (был карантин), и успокоились. Решили: раз сразу не получается, значит, всё. Теперь по всей квартире стоят необожжённые тарелочки и 10 килограммов глины. Вообще, это только часть идей — их было больше, и мы постоянно метались от одной к другой.

— Идей у вас действительно было много. Нет сожаления, что не смогли их реализовать?

Саша: Мы по учёбе делаем много проектов, которые придумываем сами. Поэтому привыкли, что постоянно что-то придумываем и отпускаем. 

— А как придумали «Борю»?

Алина: Саша часто перерабатывает. И в одну из бессонных ночей она решила: мы сделаем футболки.

— Алин, тебе сразу идея понравилась?

Алина: Да, сразу загорелась. Тогда Саша придумала «Сырок тревожный» и картинку с «пывом». Но были и принты, которые мы не взяли из-за внутреннего ценза. 

— Какие картинки не взяли из-за ценза?

Саша: Я делала надписи «Мне х****» [Мне плохо], «Мне ох*****» [Мне хорошо]. Ещё «Серотонина нет, но вы держитесь». 

— «Серотонина нет, но вы держитесь» — крутая надпись. Отражает состояние современности.

Алина: Сейчас готовится новая коллекция — возможно, мы её используем. А вообще, состояние современности хорошо отражает «Сырок тревожный». Все покупают его: в первой и второй партиях сразу разобрали. Сейчас каждый второй, кто пишет в директ, спрашивает о сырке.

Саша: А я уже ненавижу сырок. Хочется сказать: «Хватит, это уже не смешно».

— В принципе, нет ничего плохого в том, чтобы брать и перерабатывать мемы. 

Алина: Да, но мы уже это переросли. Люди подумают: «Ха-ха. Это же я» — и купят вещь.

Саша: Не хочется говорить только шуточками и мемами. Хочется, чтобы была искренняя фраза. Я не тот человек, который будет носить футболку со смешнявкой как базовую вещь. Человека должно отражать что-то другое.

— А вам не кажется, что серьёзное высказывание сложнее носить на себе?

Саша: Высказывание может быть неявным, не кричащим.

— У вас были какие-то знания, как работать с одеждой?

Саша: В самом начале мы ничего не знали о производстве, поэтому всё было сделано на коленке. Мы купили футболки и нашли людей с машинной вышивкой. Бирки пришила девочка из университета. При этом первую партию — 20 штук — мы буквально за месяц продали. 

Алина: Потом нашли производство и начали делать шоперы и переводные тату. 

— Сложно было найти производство?

Алина: Мы просто загуглили «Производство Екатеринбург». Мы искали оптимальный вариант: не самый дешёвый, но и не дорогой.

Саша: Тогда были вообще зелёными в этом вопросе, но всё уже было серьёзно: лекала, все дела.

— А сколько заплатили за партию?

Алина: 180 тысяч рублей за 220 футболок. 

— Откуда взяли 180 тысяч?

Саша: Выплаты поделили на две части. Сначала вложили 60 тысяч рублей чисто нашими, а потом — ещё 120 тысяч, которые в долг дал мой дядя: он очень хочет, чтобы мы развивались.

— Наверное, он в вас не зря верит. Вы же недавно запустились, но уже сделали коллаборацию с «Мы есть» — веганским кафе. Как начали сотрудничать? 

Алина: Наш любимый таргет, приводящий к нам людей, которых цепляют наши тексты. Они решили сделать с нами коллекцию, связанную с осознанным поеданием продуктов. Мы согласились. 

— На каких условиях работали?

Саша: Мы договорились, что сделаем дизайн и отошьём футболки, а они их у нас выкупят. Купили 100 футболок, но у нас осталось 50. Мы их тоже продаём, только у нас они медленно расходятся. Им продали футболки по 1 200 рублей, а они поставили цену в 1 500 рублей. Мы тоже такую, хотя остальные футболки стоят 1 200 рублей.

— Расскажите о процессе придумывания. Как придумали надписи для «Мы есть»?

Саша: Мы общались с «Мы есть», спрашивали про их локальные мемы, чтобы погрузиться в контекст. Мы читали их посты в инстаграме, проникались подачей и посылом бренда, что отразилось на созданных впоследствии вышивках. «ВИА Екб» (вокально-инструментальный ансамбль, ВИА звучит похоже на We are — «Мы есть», — прим. «Мастеров»). Это их личный мем, и их так часто называют. «Авокадовый картель» тоже они подсказали.

— У вас не только классные надписи на футболках, но и цепляющие тексты в инстаграме. Особенно мне понравился тот, где вы рассказываете о себе и своём взгляде на мир: «Ищите друзей, не нужно клиентов и целевой аудитории». Кто из вас пишет тексты?

Алина: Первые посты написала Саша. А потом подключилась я, но всё равно все посты проходят Сашин ценз. 

Саша: Те, что огромные и лень читать, — это мои. 

— Вы где-то учились писать? 

Алина: Мы пишем так, как разговариваем. Я могу написать что-то короткое. А Саша пишет огромные мемуары. Люди о них часто спрашивают: «Что здесь написано?».

— Похоже, вы по-разному смотрите на тексты. Бывают ссоры из-за этого?

Саша: Бывают не ссоры, скорее Алина мне просто говорит: «Давай проще». Вот и всё. Разногласий нет. 

— Как планируете ещё продвигаться, кроме инстаграма?

Алина: Когда мы только запустились, нам написали девочки, что хотят сделать по нашему проекту диплом. Они прописали бизнес-план со всеми вариантами продвижения. Они предлагают нам осваивать TikTok. А ВКонтакте я не хочу продвигаться.

Саша: Почему?

Алина: Он испортился. 

Саша: Так ты сама создала группу. 

Алина: Да, и жалею. 

Саша: Да чего такого, это же просто галочка: в инстаграме есть, ВКонтакте есть. 

Алина: Ну да, окей... Вот так мы обычно и приходим к согласию. 

Саша: Ты безвольная, что ли?

Алина: Нет, я просто гибкая. Если мне скажут аргумент, я соглашусь. 

— Наверное, это путь избежания конфликтов. 

Саша: Мне кажется, что это хорошая черта Алины, поэтому она может так соглашаться. Я так не могу. Я бы 100 аргументов привела. 

Алина: Да, поток слёз бы произошёл в конечном счёте, крики.

Саша: Слёзы бы не произошли из-за группы ВКонтакте. 

— Могло начаться группой, а закончиться экзистенциальными вопросами.

Алина: Ну да: «Ты меня не слушаешь. И вообще, ты, Алина, холодная». 

— Когда вы запускались, не думали, что и так много производств одежды?

Алина: Мы не хотели быть брендом одежды, а хотели создать комьюнити и продвигать через него свои ценности. Одежда — хороший инструмент для этого.

Саша: Мы же графические дизайнеры с шилом в одном месте. Мы не искали конкретно одежду. Мы искали всё. 

— То есть вы думаете, что, может, рановато начали бизнес, и хотите себя попробовать сотрудниками студии?

Алина: Я попробовала, и мне ближе деятельность на себя. Я бы не сказала, что это рано для меня. Но это наложилось на последние курсы учёбы — сложно совмещать. 

Саша: Я не то чтобы не доросла. У меня просто много желания что-то сделать, и я не могу выбрать, что для меня важнее. Мне всё интересно. При этом мне нравится, что есть «Боря». 

— Какие у вас планы по развитию бренда? 

Саша: У нас много идей. Мы думали вплетать в наш бренд музыкальную эстетику, делиться любимым. Есть идеи делать кастомные вещи. А в далёком будущем — классно, если «Боря» станет не просто узким клубом по интересам, а местом, где объединяются творческие люди из разных областей.

— И последний вопрос. Боря — это Борис Ельцин?

Алина: На самом деле это личная ассоциация. Мы собрали образ дворового мальчишки постсоветской эпохи, которому было суждено повзрослеть, очутиться в XXI веке и начать соответствовать своему времени. Нам почему-то кажется, что имя этому собирательному образу — Боря. А ассоциация с Борисом Ельциным — забавное и вполне удачное екатеринбургское совпадение.