Медленная мода, ностальгия, фастфуд, самая быстрая доставка — современный рынок построен вокруг скорости, спешки и времени. В последнем выпуске нашего подкаста «Научбиз» подробно рассказали о том, как капитализм манипулирует нашим распорядком, использует наше свойство тосковать о прошлом и бояться будущего. Для тех, кто хочет нырнуть в рассуждения о времени поглубже, подготовили этот читательский список.

Текст:

Даниил Ремпель

Светлана Бойм

Ностальгия — это не просто тоска по прошлому, а способ взглянуть на будущее, утверждает Светлана Бойм в «Будущем ностальгии». Она делит ностальгию на два типа: «реставрирующую», которая стремится вернуть прошлое в его аутентичном виде, и «рефлексирующую», которая осмысляет утрату и создает гибриды прошлого и настоящего.

Бойм исследует, как ностальгия влияет на политику, культуру и личную память. Почему одни страны стремятся в прошлое, а другие пытаются с ним работать? Книга сочетает философский анализ и личные размышления, проводя читателя через посткоммунистические города, воспоминания эмигрантов и культурные артефакты, чтобы показать, как ностальгия формирует наше восприятие времени и идентичности.

Марк Фишер

Если вам иногда кажется, что культура погрязла в застое и всё лучшее уже снято и написано, то сборник текстов Марка Фишера будет созвучен вашим чувствам. Фишер — легендарный музыкальный критик, поэтому книга состоит из его рецензий и интервью, в которых он то и дело ностальгирует по ренессансному XX веку. Почему Joy Division уже не те, как Кэти Перри и Black Eyed Peas тоскуют по прошлому и оплакивают безнадёжное будущее в своих треках. Фишер находит «призраков прошлого» там, где, казалось бы, их отыскать невозможно. 

В коротких текстах автор объясняет, почему нам кажется, что мир застрял на повторе. Это глубокий, местами мрачный, но жутко интересный разбор того, как культура отражает наше общее ощущение потерянности.

Джон Кёниг

Эта книжка в сущности не о времени — это буквально словарь, который придумал поэт Джон Кёниг. Однажды он понял, что в языке недостаёт слов, чтобы описать всю человеческую тоску, все самые тонкие ощущения, которые мы переживаем. Поэтому он решил придумать их самостоятельно — так и получился этот словарь, который скорее похож на художественный словотворческий эксперимент. 

Почему мы вообще говорим об этой книге? Дело в том, что Кёниг изобрёл слово для ощущения ностальгии по времени, в котором мы никогда не жили. Поэт назвал это специфическое чувство тоски анемойей: зумеры скучают по ушедшим девяностым, рождённые в перестройку по славному советскому прошлому, и все вместе по Нью-Йорку 20-х или екатерининскому Петербургу. Именно анемойю, а не настоящую ностальгию, сейчас рьяно продают маркетологи. 

Помимо анемойи Кёниг угадал ещё несколько десятков настроений и дал им названия, поэтому в словарь можно легко провалиться на долгое время.

Фрэнсис Фукуяма

«Капитализм победил» — считает американский философ Фрэнсис Фукуяма, а это значит конец войнам и идеологическим распрям. Конец истории, короче говоря. Триумф либеральной демократии во всём мире заставляет время замедлиться, ведь человечеству больше не к чему стремиться, незачем бежать — все революции уже совершены. Остаётся только наслаждаться настоящим и поддерживать существующий комфорт, не заботясь о великом прошлом или таинственном будущем.  

Книжка вышла в 1992 году и нам, жителям XXI века, над этими тезисами, можно только посмеяться. Но критика обрушилась на Фукуяму мгновенно после выхода книги: его обвиняли в игнорировании военных конфликтов, вспыхивающих в разных точках Земли — какая же это кульминация развития человечества? 

Дискуссия вокруг книги поднялась такая, что журналистка The Times Сара Бакстер назвала Фукуяму «интеллектуальной рок-звездой», а его книгу одним из самых влиятельных сочинений 90-х годов. После трагедии 11 сентября всем стало очевидно, что история останавливаться не собирается, но сам философ от своих взглядов не отступил.

Пол Вирильо

Философское исследование о том, как скорость информации меняет наше восприятие времени и реальности. Вирильо утверждает, что развитие технологий приводит к постоянному ускорению информационных потоков, что влияет на нашу жизнь и общество в целом. И, кажется, прямо сейчас мы убеждаемся, что он был прав. 

В своём труде философ предвосхитил многие проблемы цифровой эпохи: вопросы приватности, информационных войн и влияния технологий на человеческое восприятие.

Джуди Вайсман

Джуди Вайсман, профессор социологии Лондонской школы экономики, исследует парадокс современности: почему смартфоны и интернет, которые должны экономить наше время, на деле, кажется, только ускоряют темп жизни? Вайсман утверждает, что дело не в самих технологиях, а в том, как мы их используем и какие приоритеты ставим. 

Вайсман показывает, как технологии, обещавшие освободить нас, наоборот, сделали нас ещё более загнанными, превратив время в дефицитный ресурс. Мы проверяем почту в отпуске, отвечаем на сообщения круглые сутки и работаем в темпе, которого даже машины не выдержали бы сто лет назад. Время сжимается, а усталость растёт — и выход из этого круга не так-то просто найти. Но, может быть, это кому-то выгодно?

Зигмунт Бауман

«Ретротопией» британский социолог Зигмунт Бауман называет глобальный тренд на идеализацию прошлого, ностальгию по времени, когда «трава была зеленее». Разочарование в глобализации, страх перед неопределённостью, постоянный выбор между свободой и безопасностью и чувство утраты заставляют современного человека искать утешение в идеализированном прошлом — даже если его никогда не существовало. 

«Ретротопия» — утопия прошлого, где люди хотят вернуть «старый добрый порядок», будь то национальная идентичность, традиционные ценности или воображаемая эпоха стабильности. Влияние ностальгии Бауман видит прежде всего в том, как сегодня меняется глобальная политика: лево-либеральные идеи с ориентацией на будущее и прогресс отступают, а на их место приходят консервативные силы, которые обещают вернуть «былое величие». 

Джонатан Крэри

Сон — главный враг капитализма. Пока мы спим, мы ничего не покупаем, не скроллим и не производим, а значит, противостоим системе. Профессор истории Колумбийского университета Джонатан Крэри называет сон последним временем, неподконтрольным рынку, но и оно под угрозой. В корпоративном мире всё ещё существуют переработки, а иногда сотрудники и пренебрегают отдыхом, чтобы доделать задачу. Да и жизнь вокруг-то в общем-то не останавливается: мы закрываем глаза, но экраны во всём мире продолжают гореть, а заводы не останавливают работу. 

Книга заставляет задуматься, как мы воспринимаем наше личное время в эпоху позднего капитализма, и предлагает взглянуть на сон не просто как на биологическую потребность, но как на форму сопротивления безудержному потребительству и тотальному контролю.