— Лагерь — история спорная, ведь не для всех это счастливое время. Почему вы решили назваться именно так, а не «глэмпинг», например?

— Мы закрывали свои потребности в первую очередь. Я всё детство провела в детских лагерях, и для меня это навсегда прекрасные воспоминания. Делая «1642», мы создавали лагерь, а не искали способы заработка.

— Как у вас появилась идея открыть такой бизнес?

— В 2023 году я приехала на родину (в Сибирь — прим. «Мастеров») на новогодние праздники, сидела с папой на кухне и рассказывала про все лагеря, в которых я бывала ребёнком, вожатой, фотографом. Сидела и говорила: «Вот бы взять всё лучшее от этих лагерей и создать что-то уникальное». Папа сказал: «А давай сделаем».

— И как это — начинать первый бизнес с отцом?

— Забавно, но я даже сделала дизайн человека, чтобы понять, сработаемся ли мы с папой.

— Какие результаты?

— Дизайн человека сказал, что это идеальный союз, но я и сама это всё понимаю. Мы идеально дополняем друг друга, и это первый его бизнес, который растёт настолько хорошими темпами. 

— Не удержалась и перед интервью всё-таки погуглила ваши цифры из названия. Узнала, что 1642 метра — это максимальная глубина Байкала. Почему именно это значение взяли в качестве имени?

— Просто хотелось сделать название лаконичным и стильным. И это единственное название, которое всем понравилось.

— Что стали делать после подкастов, книг и выбора названия? Как сформировали стартовый капитал?

— Начала с того, что создала инстаграм и сама сделала сайт за три тысячи рублей. Через время стали залетать рилсы, а в апреле у нас купили первую путёвку за 60 тысяч, оплатив сразу 100% стоимости. Эти деньги мы сразу вложили. 

— 60 тысяч для путевки на неделю — всё-таки солидно для «лагеря». Как вы формируете цену?

— В прошлом году мы всё закупали «с нуля». Каждому индивидуально палатки, спальники, карематы (туристические коврики, — прим. «Мастеров»), полностью кухню, посуду, sup-доски, баню и туалеты. Также сюда входят пятиразовое питание, мерч, зарплаты, а в этом году мы планируем увеличивать количество участников. 

— Вот об отличиях от базы отдыха: как вы придумываете развлекательно-познавательные активности для участников, на чём основываетесь? 

— Шесть лет назад я прошла школу вожатых, работала в лагере и до сих пор кручусь в этой тусовке.

Работала над программой я сама, а на смене мне помогала моя подруга детства Алиса, её парень работал у нас завхозом. В этом году они будут защищать диплом, поэтому мы решили набрать новых ребят. В инстаграме нам отправили 200 заявок, и мы уже провели серию собеседований. 

— Какие критерии в отборе новых сотрудников?

— У каждой должности — разные. На завхоза мы искали крепкого парня, который не испугается остаться в лесу, на повара — того, кто сможет вставать в семь утра и готовить на костре на 20 человек, на вожатого — того, кто не выгорит от постоянного общения с людьми. Главный фактор — это ответственность. 

— Помимо вас, помощницы и завхоза, кто ещё трудится и на каких позициях? 

— Я отвечаю за творческую организаторскую часть нашего лагеря, Алиса — вторая вожатая. Мой отец — ответственный за техническую часть, с ним помощник Ваня. Бабушка была поваром, и она не подчинялась никому из нас. Если честно, бабушка мне столько блинов никогда не пекла, как участникам.

То есть есть две постоянные роли — я и мой отец, а команда меняется: то увеличивается, то сокращается в зависимости от ситуации. 

— Как SMM-менеджер проекта что скажете о площадках для продвижения? Какие нравятся больше всего?

— Я занимаюсь инстаграмом. У меня режиссёрское образование, и я искренне люблю снимать рилсы — вроде получается. Оттуда и приходит основной поток, но аудитория — до 30 лет, а я хочу повышать возрастную планку хотя бы лет на 10. Этим уже занимается пиарщица: она ищет нам сотрудничество, публикации и так далее.

— Сколько лет самому взрослому участнику?

— Самой старшей было 66.

— В большинстве случаев кто ваша реальная аудитория? 

— Когда мы набирали прошлые смены, мне почему-то казалось, что нам нужно ждать только ребят из Москвы и Петербурга и тех, кто работает на удалёнке. Но всё оказалось не совсем так. К нам приезжали со всей России: и те, кто берёт отпуск на работе, и предприниматели, и удалёнщики.

— Сколько человек приехало в том году на смену и сколько ждёте этим летом?

— В прошлом было 10 участников плюс четыре человека из команды. В этом ориентировочно 15 участников и шесть — из команды. Но мы будем либо добавлять смену, либо расширять количество участников, не жертвуя комфортом, потому что заявок приходит много. 

— Вы думали о том, почему у взрослых людей появляется потребность в досуге из детства?

— Я думаю, самая актуальная потребность у взрослых, которую закрывают лагеря, — это поиск новых крепких друзей. 

— Что ещё приятного от детского лагеря вы оставили, а что из нелюбимого убрали?

— У нас нет подъёмов, отбоев и сончасов. Завтрак готов где-то с девяти утра, и каждый может позавтракать во столько, во сколько хочет. С отбоями так же: если хочется подольше посидеть у костра, мы только за! Обычно днём у нас какая-нибудь игра — интеллектуальная или психологическая. Либо участники готовятся к вечернему мероприятию: они бывают с подготовкой и без, мы ставим сценки, устраиваем концерты или смотрим свои же короткометражки. 

— Как вы ищете базу для лагеря? Ведь, если смешивать лагерь и классических, так сказать, отдыхающих на одной базе, атмосфера быстро разрушится.

— Наша страна больше, чем кажется. Всё чаще сталкиваюсь с представлением о том, что дальше Урала ничего нет. Это отчасти правда, но тут есть очень красивые территории. Например, в Бурятии плотность населения — всего два человека на квадратный километр, поэтому найти тихое удалённое место, особенно местным, было несложно.

— «Особенно местным» — а вы кем будете — буряткой или иркутянкой?

— Мы из Иркутской области. Просто из-за того, что эти два региона стоят вокруг Байкала, они сильно смешиваются, поэтому сложно причислить себя ярко к одному.

— Получается, для того чтобы раскинуть лагерь, вы ничего не арендуете, а просто занимаете свободное место в тайге?

— Мы занимаем место в Прибайкальском национальном парке, ничего не строим на территории, а просто разбиваем палаточный лагерь. Это всё можно оформить через госсайт — нужен только паспорт. Но это уже не моя зона ответственности, а отца.  

— Как ещё готовитесь к смене? За сколько начинаются продвижение, поиск места и прочее?

— Продажи начинаются за полгода, тогда же запускаем и активную рекламу. Каждый день в этот период я придумываю новые сторис, посты и рилсы, делаю рассылки, общаюсь с клиентами. За четыре месяца до смены мы собираем команду. Отец активно включается месяца за три–четыре, начинаются закупки материалов, расчёт логистики и все технические вещи, в которые я имею счастье не вникать. За месяц едем осматривать место. За две недели начинается стройка лагеря.

— Случались ли на смене истории, связанные со спецификой тайги? Звери, дикие ягоды, непроходимые леса… Есть ли вообще инструктаж для участников?

— Конечно, мы проводим инструктаж. Ничего особенного не случалось. Единственное происшествие — мы ушли в поход и попали под дождь. Спасались, залезая вдевятером в одну «Ниву». 

— Как, кстати, избавляетесь от мусора после и во время смены?

— Мы сжигаем отходы, а мусор просто вывозим на машинах, как и делают все, кто вырос на Байкале и ценит его.

— Поиск места, логистика, провизия, палатки, заботы о развлечениях, мусоре, отзывах и много чего ещё… Удаётся ли зарабатывать на проекте? 

— Как я уже сказала, мы горим идеей, а не заработком. В этом году мы решили подарить по путёвке благотворительным онкофондам. Из этого, скорее всего, не будет никакой рекламной кампании; мы это делаем просто потому, что когда-то моя семья с этим столкнулась. И мы хотим, чтобы наше дело приносило радость другим.

— Кем вы работали до открытия лагеря?

— Фотографом в школах одной компании, но, как только начал создаваться лагерь, я потеряла эту работу: компания закрылась. Это стало хорошим триггером для развития «1642» и моего блога. 

— На что живёте? Лагерь ведь — история сезонная. 

— Последние шесть лет я работала фотографом ещё и на саму себя, но в конце 2023-го поняла, что трачу слишком много энергии на фотографию, хотя знаю, что развитие блога и лагеря перспективнее. Решила с 2024-го больше не брать заказы. В январе судьба меня испытывала: несмотря на то что я везде скрыла, что я фотограф, мне звонили через сарафанное радио. В конце месяца посчитала, что отказалась от съёмок на 100 тысяч рублей... Но опять же, как только я сместила весь фокус на лагерь, он ожил. У нас активно бронируют лето, и это радует. А живу я на деньги от личного блога. 

— Что планируете в ближайшие годы — может, Алтай и лагерь там? Куда, на ваш взгляд, будет двигаться история с вылазками на природу без гаджетов и легкодоступного электричества? 

— Люди приезжают в «1642» не только ради лагеря, но и ради Байкала. В прошлом году мы были здесь первым лагерем для взрослых, в этом откроются десятки. Так будет во всех регионах, и я не вижу смысла осваивать новые территории, если есть такая неизведанная, как наша.

А по поводу гаджетов, наоборот, мы делаем всё, чтобы ребята могли легко их заряжать, чтобы ловила связь и можно было поработать за ноутбуком. Просто в какой-то момент никто не хочет это делать. Мы не из таких, кто уходит в лес и живёт в хижине, ведь от цифровизации никуда не убежишь. Если бы не Instagram, то, возможно, про нас бы никто и не узнал. Поэтому я смотрю на интернет как на возможности и нашу сильную сторону.