Ярослав Глазунов шьёт вещи из редкого советского хлопка. Каждая его работа — это высказывание на тему русской идентичности и народности, а также попытка самого Ярослава найти в себе большого художника.
Мы пообщались с дизайнером и узнали, почему винтаж для него — это не про тренд, а про качество, зачем он взялся знакомить людей с опытом отечественных текстильных художников и как детские классики вдохновили его на создание «карантинной» линейки рубашек.
![Саранина](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2018/07/sPEM9edigX8.jpg)
Текст:
Любовь Саранина
Консервативная Сибирь, ПТУ и русский флекс
Ярослав родом из Красноярска. Модой, по его словам, он заинтересовался ещё в старших классах: тогда в город переехала девушка по имени Люба. Она была «единственной во всём Красноярске, кто одевался не вычурно, со вкусом, без русского флекса».
— Она привезла в консервативную Сибирь западное влияние. У неё дома я впервые увидел FashionTV — кажется, там показывали коллекцию Жана-Поля Готье 2009 года. Потом я посетил выставку Славы Зайцева, с которой он приезжал в наш город. А позже в Красноярске проводился конкурс вроде ”Модельер Сибири”. И я уговорил свою подругу Дашу, чтобы она помогла мне с шитьём. Так я нашёл ПТУ, где можно было бесплатно учиться и получить диплом.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
После окончания школы Ярослав пробовал оформлять витрины местных магазинов, а потом решил получить образование дизайнера одежды. В результате он выиграл грант на обучение в академии Artez в голландском Арнеме. Через два года молодой человек продолжил учёбу в Амстердаме, в Gerrit Rietveld Academy, известной своими графическими дизайнерами. Там Глазунова дважды признавали лучшим студентом, а после — пригласили поработать ассистентом в модном доме Viktor & Rolf.
Сейчас Ярослав живёт в Санкт-Петербурге. Тут он создаёт рубашки из тканей, которые выпускали советские фабрики 50-60 лет назад.
«Перед отъездом из Амстердама я посетил старый западный район города, где по понедельникам возле церкви работает блошиный рынок. Там я нашёл очень красивупланю ткань 1960 года, созданную художницей Helen d’OYLY Long, — отрез полтора метра с изображением тропических животных, нанесённому с помощью шелкографии. Наверное, с неё всё и началось», — вспоминает он.
Винтаж не ради винтажа
Вернувшись в Россию, Ярослав начал изучать информацию о «мегазаводах, которые когда-то выпускали суперкачественные ткани в Ленинграде», — в частности, о фабрике имени Веры Слуцкой. На накопленные деньги Глазунов купил две машинки и решил сделать линейку монопродукта, выбрав рубашки, «так как это что-то идеальное между футболкой и пиджаком».
«После переезда в Санкт-Петербург я понял, что в России есть невероятно огромный архив текстильного дизайна Советского Союза, и подумал, что базовая рубашка — это рамка, в которой он представлен. Тот опыт, который я смог приобрести как художник моды в западной индустрии, я в очень упрощённом виде переношу в базовый продукт, оттачиваю одну идеальную рубашку для девушек и парней», — объясняет Ярослав.
По его словам, в своём проекте он преследует чисто исследовательский интерес — знакомить людей с опытом отечественных текстильных художников. И в то же время даёт возможность носить базовые вещи — самый актуальный и востребованный продукт. Через свои рубашки Глазунов хочет вызвать диалог не только между вещью и человеком, но также между современностью и ушедшими эпохами.
В работе Ярослав в основном использует советский хлопок 1950-1980-х годов, который находит на блошиных рынках или в сундуках у питерских бабушек и дедушек. Это могут быть бязь или ситец, выпущенные на фабрике Веры Слуцкой, или байка, созданная на Щёлковском хлопчатобумажном комбинате имени Калинина.
— Каждая ткань в Союзе была создана профессиональным художником, обучавшимся в ленинградской, ивановской, московской академии или институте текстильной промышленности. Люди от руки рисовали эскизы, затем гравировали их на валу, а ткань прокатывали под валом. По сути, каждый из этих вроде бы механически созданных принтов всё равно живой, потому что все этапы его создания выполнялись вручную.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
Чаще всего Ярославу удаётся достать обрез размером три-пять метров. Эти ткани создавались на старых станках, поэтому их ширина отличается от современной: чаще всего это 55 см, максимальная ширина ткани, которую находил Ярослав, — метр.
«Когда ты раскладываешь лекало, иногда ткани бывает настолько мало, что не удаётся выложить узор к узору, — приходится сильно экономить», — рассказывает Глазунов.
Как правило, дизайнер создаёт рубашки в единственном экземпляре: ткани на вторую такую же уже не хватает. Так, сейчас он шьёт рубашку для девушки и признаётся, что «убил целый месяц, чтобы найти один маленький кусочек текстиля».
Разумеется, в ход идёт не всякий кусок ткани, который можно найти на барахолке: важно, чтобы материал не сильно состарился. Дизайнер работает с винтажными, но в то же время абсолютно не использованными материалами, поэтому называет своё производство не апсайклингом, а паст-ресайклингом: Глазунов перерабатывает прошлый художественный опыт и по-новому его интерпретирует, сопоставляя с опытом сегодняшним.
Рубашки для художников, философов и детей
Ярослав говорит, что шьёт рубашки для художников, философов и детей. Первые близки ему по мировосприятию, а дети — это та аудитория, в общении с которой дизайнеру не приходится себя ограничивать. Плюс такое обозначение целевой аудитории не разграничивает людей по гендерному признаку.
Глазунов, по его собственным словам, «не лезет в рекламу». Свой проект он раскручивает исключительно через инстаграм: «Чем больше людей стоят на фото в моих рубашках, тем больше знают о моём творчестве», — рассуждает Ярослав.
В продвижении Глазунову помогает его девушка Алёна: она графический дизайнер, и во многом именно её силами создаются видео и фотографии для аккаунта. Сейчас о нём узнают друзья друзей и знакомые знакомых Ярослава, появляются и незнакомые люди. Сегодня рубашки из ретро-фланели или байки есть у заказчиков из Франции, Италии, а ещё у художника Андрея Бартенева.
— С одной стороны, может, я тупо не умею делать рекламу. С другой — я не инстаграм-дизайнер, а художник, и не воспринимаю всякие коллаборации с блогерами. Это как если бы Виктор Цой написал бы кому-то в инстаграме: ”Эй, я тут песню сочинил, послушай и скажи, что она классная”. Его песни и без того крутые, поэтому они всё ещё живут, а говно — нет. Когда профессионал пишет песню, все будут её слушать, потому что он говорит правду. И я почему-то до конца в это верю. Ясно, что мода содержит огромную бизнес-часть и её почти невозможно избежать. Но, с другой стороны, существуют же художники, которые проросли сами. Надеюсь, и мне это светит.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
В качестве примера Ярослав приводит дизайнера Андрея Кравцова и его марку Shu. Первое время тот шил одежду для своих друзей, потом — для друзей друзей — и далее по «сарафану».
«Когда у тебя нет достаточного количества финансов, чтобы вкладываться в рекламу, и даже нет тусовки, когда ты появился в новом городе, где тебя никто не знает, — это самая честная ситуация. Каждый раз мне надо делать и делать лучше, находить новые творческие решения», — делится Глазунов.
Недавно он начал работать с московским магазином Indexflat, где представлены вещи российских и грузинских дизайнеров. Правда, одежду оттуда пришлось забрать: пока Ярослав не создаёт так много рубашек, чтобы повесить их на рейл и ждать, пока они продадутся.
По той же причине Глазунову пришлось отложить сотрудничество с концепт-стором КМ20: «Мы говорили о том, чтобы представить у них линейку моих рубашек, но пока я не могу отшить пять экземпляров на каждый размер».
Сегодня Ярослав работает над созданием собственного интернет-магазина.
Детские «классики» и социальная дистанция
Рубашки на свободную реализацию Ярослав делает редко: таких было всего пять штук. Из-за того, что материала всегда недостаточно, Глазунов обычно шьёт на заказ: есть клиент — есть рубашка.
Пока дизайнеру удалось выпустить только одну тематическую линейку. Дроп «Классики» родился во время локдауна: тогда Ярослав искал технику, которую можно выполнить в домашних условиях. Идея нашлась за роддомом имени Снегирёва в Петербурге: там есть площадка, где гуляют дети. Ярослав попросил их нарисовать мелом классики, а затем перенёс эти детские рисунки на ткань с помощью «обратной аппликации»: издалека «классики» выглядят как принт, а на самом деле узор аккуратно вырезан вручную и отстрочен. Эту технику дизайнер подсмотрел у братьев Траугот и выразил в текстиле.
— С приходом вируса и карантина появились новые взаимоотношения в пространстве между людьми — к примеру, на полу начали расклеивать разметку, чтобы мы знали, на каком расстоянии друг от друга надо стоять. Между взрослыми появились новые схемы игры, и “классики” — крутая аллегория всего этого. Это вроде бы очень математическая игра: у неё есть прямые линии, но дети всегда рисуют её “на отвали”: просто берут и одной линией изображают весь узор. Получается, что вроде бы есть схема со стандартными правилами, но дети свободны: для них правил не существует.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
Чаще Ярослав использует технику пэчворк, соединяя куски разных тканей между собой. «Бывает так, что нет у тебя другой ткани и два орнамента в разных тканях вроде бы и далеки, но если правильно их выложить, правильно составить композицию, то они будут взаимодействовать. Это уже моё художественное решение, я работаю не как ремесленник, а как полноценный дизайнер, который сопоставляет размеры кусков, смотрит, как они себя выразят и, в то же время, как они будут выражены в предмете одежды», — объясняет Ярослав.
![120060021_340123037226221_2082254282414589044_n](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/120060021_340123037226221_2082254282414589044_n.jpg)
Также в его рубашках есть узнаваемые элементы — например, закруглённая планка, которую, по словам дизайнера, никто не использует, потому что «для этого нужно сильно заморочиться, да и к тому же невыгодно в производстве». Пуговицы Ярослав пришивает вручную: так надёжнее. Из техники в его распоряжении — две машинки. Одна из них — марки Veritas времён ГДР, её Глазунов называет «автоматом Калашникова в лёгкой промышленности».
«Это бытовая машинка, но она прошивает очень толстые слои ткани и иногда делает свою работу лучше, чем промышленная из разряда Juki. Когда я шью джинсы, есть толстые слои швов, поэтому, если их не прижать, машинка может пропустить строчку в этих толстых местах. А с Veritas достаточно прокрутить всё вручную», — рассказывает Глазунов.
Сегодня мастерская Ярослава расположена в петербургском коворкинге «Техдизайн». В будущем ему бы хотелось иметь свою маленькую студию, однако финансовых возможностей для этого пока нет.
Ценообразование и взаимоотношения с профессией
За всё время Ярослав создал около пятидесяти рубашек. В месяц он отшивает до пяти штук, цель — дойти до десяти.
Самая простая рубашка из одной ткани стоит от 6,5 тысяч рублей. Если нужно подгонять ткани, работать с лекалом, — от 8,5. Рубашки из серии «Классики» стоят 15-18 тысяч рублей — из-за большого количества ручной работы (на одну такую уходит до четырёх дней).
— Рубашки Томми Хилфигера стоят 100-120 евро, хотя сделаны из паршивейшего полиэстера или не самого качественного хлопка. И некоторые люди готовы платить эти деньги, просто чтобы у них на груди был какой-то непонятный квадратик. Я шесть лет прожил в Европе, и там 100-150 евро за редкий единичный продукт — это очень мало. Но мы живём в России, и здесь это вопрос дискуссий: люди готовы пойти в условную “Зару” и потратить 10 000 рублей на отвратительное пальто, но не все готовы купить авторскую рубашку за эти деньги. Именно поэтому большинство моих клиентов связаны с художественной деятельностью: они понимают, что не просто ”покупают рубашку”, а получают художественный продукт, имеющий реальную историческую ценность.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
Ярослав отмечает: обсуждение стоимости изделия с заказчиком — всегда сложный диалог. Если на Западе 250 евро за рубашку — это нормально, то у российских заказчиков всегда возникают вопросы.
«Я пару раз с этим сталкивался, и это неприятно, но выяснять с кем-то отношения не хочется. Лучше пусть рубашка будет жива, чем её вообще не будет и будет лежать в куске ткани или на эскизе в столе», — рассуждает дизайнер.
Стоимость рубашки для российских и иностранных клиентов отличаются. В будущем Ярослав планирует стандартизировать цены.
— Конечно, я не обвиняю людей. Во многом их мнение зависит от их достатка: не все люди в нашей стране зарабатывают три тысячи евро и могут себе позволить спокойно покупать вещи, есть и ходить туда, куда они хотят. Поэтому в какой-то момент надо будет решить, сколько мои рубашки стоят по-настоящему. Потихоньку появляются заказы из Европы, и будет нечестно, если туда вещи уходят по одной цене, а в России продаются по другой.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
Ярослав уверяет, что не ведёт бюджет и вообще его история — не про бизнес. Часть заработанных средств идёт на аренду места в коворкинге, ещё часть — на жильё и еду. Оставшиеся деньги он тратит на закупку материалов.
«Я просто умею делать хорошо что-то художественное и классное. Да, конечно, у меня есть какой-то стандарт цен, но пока они не такие огромные, чтобы я мог сидеть и планировать: “Так, сейчас я буду делать следующую линейку”», — рассказывает дизайнер.
Перед самым началом пандемии Ярослава позвали в студию бельгийского модельера Вальтера ван Берендонка — в качестве ассистента на новую коллекцию. Однако, как оказалось, в России никаких привилегий подобные заслуги не дают: Глазунов отмечает, что со своим резюме, опытом и рекомендательными письмами от главы экспериментального цеха Viktor & Rolf найти работу в нашей стране оказалось не так просто. Часто компании, по словам Ярослава, хотят работать без договора. Другие готовы платить 50 тысяч рублей, но при этом просят бесплатно сделать линейку с исследованием стиля бренда — как тест-задание. Третьим резюме Ярослава кажется «слишком художественным» — в то время как у крупных коммерческих брендов в России нет времени и бюджета на то, чтобы развивать собственный дизайн и такой опыт кажется им слишком рискованным.
«Они слышат словосочетание „авангардный дизайнер“ и волнуются, думают, что сейчас я начну пришивать к их рубашкам шесть рукавов, хотя на самом деле мое образование для них — это явный плюс, так как я могу переосмыслить любой коммерческий продукт и преобразить существующий ассортимент. Во время собеседования мне часто приходится слышать „мы просто делаем вещи, которые купят“ или „у нас мало романтики“ и объяснять, что я четко представляю себе процесс создания коммерческого продукта» — рассказывает Ярослав.
Сейчас он ждёт окончания переговоров с двумя компаниями — одна из них находится в Петербурге, вторая в Европе. По словам дизайнера, работа с другими марками даст ему свободу и, к примеру, возможность нанять швей для своего бренда.
Продолжать смотреть в себя
Ярослав отмечает: он не столько портной, сколько дизайнер одежды. Сейчас ему интереснее работать с полноценными коллекциями, поиском полноценных форм платьев, пальто и вообще всех предметов одежды. А сейчас, помимо рубашек, он отшивает джинсы по индивидуальным меркам.
— Наш преподаватель по конструированию в Арнеме была главным конструктором в голландской компании G-Star RAW, и однажды она показала нам, как делать джинсы. Оказалось, что в плане конструирования и формы сшить хорошие джинсы несложно. Я умудрялся вырезать и сделать их за шесть часов — с той же рубашкой всё гораздо сложнее. Говорят, что мужик любит работать с деревом, а для меня джинсы — это такое дерево, ремесленная штука: они классные, твёрдые, крепкие, сделал их — и носишь.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
На рубашках и единичных заказах Ярослав не останавливается. Он планирует запустить линейку джинсов, верхней одежды, вещей из современных материалов. А история с рубашками, согласно задумке, останется линейкой, в которой отражён советский текстильный архив.
Глазунов подчёркивает, что его ретро-серия — это не только рубашки из древнего текстиля, но и образовательный предмет, который позволяет исследовать собственную идентичность. Так, для одной девушки он создал рубашки из ткани с цветочным орнаментом, и, по мнению дизайнера, в этой рубашке она выглядела «по-хорошему русской».
— Советские художники использовали визуальные материалы своей страны — наши лютики и наши ромашки. В Gucci делают всё итальянскими руками, через итальянские глаза, с итальянскими флорой и фауной. Так и у нас этого достаточно: страна-то у нас больше. В этом и есть интерес и сила советского текстиля. Не потому что это “совок” или “серп и молот”, а просто потому, что это касается нашей истории. Мы же Эрика Булатова, Илью Кабакова и прочих гениев не клеймим тем, что это “совок“. Мы знаем, что они гении огромной русской художественной школы. И нам нужно продолжать смотреть в себя. Каждый настоящий художник своей страны в первую очередь откапывает себя. И только так им могут заинтересоваться другие.
![DG31tjqK_3Y(1)](https://mastera.academy/wp-content/uploads/2020/11/DG31tjqK_3Y1.jpg)
Ярослав Глазунов
дизайнер
Фото из архива Ярослава Глазунова.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.