— Кому и как пришла мысль о проекте? 

— В конце 2019-го меня пригласили юристом на платформу соинвестирования. Это формат, в котором собираются разные люди и через платформу вместе инвестируют в тот или иной проект. Тогда мне очень понравилась тема краудинвестинга, краудлендинга и краудфандинга.

Я нашла западные примеры платформ, которые сосредоточены на предпринимательницах и их проектах. Мне очень понравилась такая идея, и я решила самостоятельно сделать краудфандинговую площадку прицельно для женщин. В тот момент мне не хватало знаний о российском рынке краудфандинга, и хотелось пообщаться с людьми, которые на нём работают давно. 

С краудфандингом в итоге не срослось: на этапе ресёрча открылось много нюансов, решать которые с теми вводными, которые у меня были, было бы сложно. Тогда я сосредоточилась на идее платформы с консультациями. Есть же такой формат meet for charity, и это благотворительная инициатива. А почему бы не сделать такую платформу, где я могу найти разных экспертов, заплатить за их время, а они поделятся своим опытом и помогут мне? 

— Вы упомянули, что нашли модель поддержки женских проектов на Западе. То есть словосочетание «женский бизнес» существует не только в России? 

— «Женский бизнес» — это не только про Россию: на Западе уже давно стимулируется интеграция женщин в экономику, и это происходит по понятным и рациональным причинам.

— Чем «мужской» бизнес отличается от «женского»? Почему ему нужна отдельная поддержка? 

— Фокус делается для того, чтобы мотивировать женщин заниматься бизнесом, выйти из старых парадигм и стереотипов, когда женщина только сидит дома и занимается домашним очагом. Это своего рода диверсификация, как ни странно. Например, сейчас есть квоты для женщин в совете директоров больших компаний, и да, об этом идёт много споров. Это уже даже не женский бизнес, а «женские стулья». Кажется, зачем здесь гендерные роли, ведь важен не пол, а компетенции и вклад от заседания в совете директоров. Но, к сожалению, существует перекос, что мужчин везде больше, чем женщин, и выправить его пока что получается только такими механизмами. 

Есть ещё косвенный плюс в стимулировании женского предпринимательства. Во всём мире сейчас идёт запрос на создание социально ответственного бизнеса, то есть чтобы бренд не только создавал продукт, но и улучшал жизнь общества. И, как ни странно, женщин в социальном предпринимательстве больше, чем мужчин. 

Так что, если дать женщинам, которые занимаются социально полезным делом, больше инструментов, лучше будет всему обществу. 

— Факт того, что женщин меньше в предпринимательстве, не подтверждает стереотип о том, что она слабее? 

— Невозможно широким мазком определить, слабее или сильнее мужчина или женщина. Мы можем встретить женщину анатомически маскулиннее, чем какой-то конкретный мужчина. Но общество так складывалось долгими годами и веками, что женщине отводилась роль слабой единицы, отсюда и стереотип. Это именно роль, она не связана с интеллектуальными и порой физическими способностями.

Правда, к роли мужчин тоже очень много вопросов, потому что они тоже страдают от этой дискриминации. Чтобы выправить этот баланс, надо сфокусироваться на женщине. 

— В чём проблема роли мужчин?  

— Вообще, идеология феминизма — она и про мужчин тоже. В России мужчины откровенно меньше живут — по-моему, в среднем на 10-12 лет. Почему это происходит? Это в том числе проблема ролей: он должен зарабатывать, содержать кучу своих родственников — жену с детьми, родителей и сестёр с братьями. Вывозить эту функцию борца сложно, поэтому мужскую роль тоже нужно диверсифицировать. Мужчина может так же хорошо справляться с детьми. Почему бы женщине не побыть «добытчиком» и при этом мужчине взять на себя задачи по хозяйству и заботу о детях и родственниках? Если не навязывать мужчине роль маскулинного малоэмоционального «бойца», то, может, ему будет проще признавать свои слабости и, например, чаще ходить к врачу. 

— В команде менторов сейчас одни женщины. Почему так произошло?

— Смотрите, у нас нигде не висит объявление, что мы не берём менторов-мужчин. Просто изначально, когда мы оформили продукт в словах и нам понадобились первые менторы, нас идейно поддержали именно девушки. То есть сейчас мужчин нет, но в ближайшем будущем они появятся: уже есть договорённости. 

Есть и другая причина. В консультациях участвуют двое — есть адресат знаний, а есть тот, кто знания даёт.

Фокусируясь на женщинах, мы помогаем им этот навык развивать. Это воодушевляет: недавно блогер и дизайнер Саша Ред провела первую сессию и была в восторге, что она смогла помочь другой женщине просто благодаря своему опыту. 

— На сайте предлагается консультация психолога. Зачем они нужны в проекте, связанном с бизнесом? 

— В формате бизнес-терапии к нам приходят девушки с любыми запросами. Чтобы в них разобраться и понять, какая конкретно помощь требуется клиентке, мы собираем команду из двух-трёх человек: чаще всего это я, Ксения — специалист по пиару и коммуникациям, а также SMM-специалист.

— Как проводится сессия? 

— По сути, у нас есть два продукта — бизнес-терапия и личная консультация с ментором. Первый устроен так: мы получаем запрос от девушки, выходим в онлайн командой и работаем в формате брейншторма. В формате бизнес-терапии какой-то специальной подготовки не подразумевается: мы исходим из того, что наших скилов хватит. Если клиентка недовольна и считает, что ей не помогли, мы возвращаем деньги. За всё время был один такой кейс, когда мы поняли, что не вывозим: был сложный нишевый запрос из агросферы, условно «что делать с землёй». Там, как ни наштурмуй, если у тебя нет опыта, ты ничего не посоветуешь. 

Второй формат — когда нам присылают заявку на конкретного ментора и описывают свой запрос. Мы смотрим, оцениваем, соответствует ли опыт этого ментора запросу. Например, девушка выбрала специалиста по контенту, а по вопросам мы видим, что проблема в стратегии проекта. Мы согласовываем ментора, девушка оплачивает консультацию, и мы назначаем время. 

— Сессии длятся по 40 минут. Хватает ли этого, чтобы полноценно рассмотреть проблему? 

— Мы заявляем 40 минут, а по факту конференции длятся до часа. 40 минут в любой практике — это максимум эффективного разговора, ведь это не интервью, когда ты опрашиваешь человека, а активный диалог. Обычно дальше легко улететь в другие темы, поэтому по истечении 40 минут у нас звучит первый сигнал, что пора заканчивать, в 45-50 — второй. За нашу практику только один разговор длился 55 минут, и девушке показалось этого мало. Это была консультация, как выстроить отдел продаж в медиа, — обширная тема, которую за час не раскроешь. Мы посоветовали назначить ещё одну сессию с этим же ментором и продолжить. 

В начале встречи мы знакомим ментора и менти — того, чей запрос прорабатывается на сессии, — и дальше они общаются между собой. В беседе всегда присутствует администратор со стороны проекта (мы заранее готовим с нашей стороны вопросы ментору). Если менти улетает от своего запроса, администратор редко, но может вмешаться, чтобы помочь и вытащить из ментора всё необходимое. 

— То есть присутствует медиатор, который не даст сессии превратиться в разговор по душам? 

— Да, у нас присутствует админ. Он работает без камеры и микрофона, чтобы люди чувствовали, что общаются тет-а-тет. По итогу сессии мы пишем конспект обсуждения. Правда, бывают исключения. Недавно была одна сессия, когда разговор ушёл в сторону. Вроде поговорили хорошо, девушка осталась довольна, но мы понимаем, что по предмету мы, кроме двух пунктов, ничего не напишем.

Например, девушки могут спросить, как ментор совмещает работу и материнство. Это не совсем бизнесовый вопрос, на который можно получить пошаговый ответ, но это часть запроса, и иногда девушки начинают разговор именно с него.

— Как вы отбираете менторов? От чего зависит цена на консультацию? Не бывает ли такого, что спикер из-за занятости не успевает изучить запрос от клиента?

— У нас платформа invite-only, то есть мы сами приглашаем менторов. Когда мы обращаемся к интересующему нас человеку, то сразу проговариваем, что это менторская сессия-консультация, и она должна быть предметной. Ментор обязан изучить запрос и отвечать на него в хорошем настроении.

— Как часто у вас заказывают консультации? 

— Мы продаём консультации пока только шесть-семь месяцев и уже провели их больше 100. Из-за сезонности не получится назвать среднее число в месяц. 

— Как сезонность влияет на запрос? 

— Сезонность связана с деловой активностью осенью-зимой, когда в декабре подводятся итоги, все пытаются что-то успеть, — не до консультаций. Это общая бизнесовая сезонность, на которую реагирует наш продукт. Скорее всего, в новогодние праздники никому тоже будет не до консультаций, потому что все будут отдыхать. Подобных нашему проектов по России около 10 штук, и все они появились в 20-21 годах, поэтому пока что нет волшебной пилюли, как нам развиваться. Пока непонятен даже канал, через который стоит активно продвигаться. 

— Какие темы и вопросы интересуют клиентов чаще всего? 

— Темы зависят от специализации ментора. Если ты идёшь к дизайнеру, тебя интересуют оценка твоего портфолио, способы его наработки, поиск клиентов или как уйти из компании и работать на себя. Ко мне приходят с юридическими вопросам — то есть разбег очень широкий. Но из всей этой массы можно выделить общую мысль, которая движет женщинами: «У меня есть идея, но я не знаю, с чего начать». То ли бежать делать сайт, то ли инстаграм, то ли сначала идти создавать продукт. Ещё у клиентов бывает много страхов — сложно самой сделать первые шаги. Мы можем замотивировать потихоньку двигаться к своей цели, но по некоторым запросам, как я уже говорила выше, отправляем к психологу.

— Есть ли разница между запросами женщин из столицы и регионов? 

— Пока что кажется, что нет. Вопросы от московского дизайнера к профессионалу такие же, как и из региона. Мы не видим глобального отличия — может, к нам пока не приходили такие девушки. 

— Можно ли выделить общие черты у предпринимательниц, которые обращаются? 

— Вообще не хотелось бы, но можно. Первое — это возраст. Статистически есть определенный портрет женщины-стартапера, и наши клиентки в него попадают: чаще всего это девушки 25-35 лет, реже — от 35. Как будто бы сейчас больше клиентов, у которых нет детей. Иногда приходят совсем молодые девушки в 18-20 лет за карьерными консультациями: например, как нарабатывать портфолио. 30-40% из обратившихся к нам интересуются карьерной миграцией или развитием в рамках своей профессии, но большинство приходит за советами по развитию своего проекта. Ещё сейчас идёт волна социальных проектов, так что мы ведём переговоры с менторами, которые профессионально занимаются НКО.