Стрит-арт-команда «Такнадо!» из Новосибирска рисует на улицах и зданиях в разных уголках мира уже больше 12 лет. За это время им удалось разрушить стереотип об уличных художниках, которые готовы творить «за еду и баллончики с краской», дорасти до масштабных городских проектов и сотрудничества с крупнейшими брендами. Мы поговорили с художником «Такнадо!» Иваном Ягодой о первых заказчиках, гонорарах, отношениях с полицией и различиях вандализма и искусства.

— С чего всё началось и как возникла идея создать команду?  — В 2008 году я уже рисовал с Мариной Ягодой в паре — тогда мы подписывались «Ягода²». Другие участники команды, Миша Мак и Фэнс, появились на горизонте благодаря «Первому граффити-фесту»: тем летом [2008 года] мы познакомились и начали постоянно рисовать вместе. Всё-таки в начале пути уличного художника психологически тяжело рисовать одному и чувствовать себя комфортно. Поэтому первые несколько лет командный движ сильно спасал нас, а уровень рисования рос как на дрожжах.

— Изменилась ли команда относительно начального этапа: кто ушёл, а кого пригласили? — Наш состав не менялся с момента основания. Появлялись только зонтичные бренды типа Taknado Wear, Taknado Büro, в которых кто-то из нас выступает лидером направления. Но само ядро команды с момента основания не менялось: это я, Марина Ягода, Иван Фэнс, Миша Maк.

— В целом работа в команде у граффити-художников — насколько это популярно и почему?

— Состоять в команде достаточно популярно. Во-первых, улица — очень агрессивная среда со множеством токсичных персонажей. Представьте: у вас нет никаких гарантий безопасности, поглаживаний и разрешений. Бомжи, гопники, полиция, недовольные бабушки и много ещё неуравновешенных горожан, которые могут как минимум испортить настроение и спугнуть музу, а как максимум — лишить вас свободы, баллонов и других ценностей, включая здоровье.

— Расскажи про отношения с полицией, местными жителями, владельцами объектов. Часто ли возникают конфликтные ситуации и как вы их решаете? Если возникали раньше, а сейчас нет, то поделитесь историей из опыта.

— Конфликтология — это отдельная история для любого уличного художника. Кстати, тут команда помогла нам быстрее понять «паттерновые» ситуации и благодаря коллективному опыту сформулировать грамотные ответы на популярные вопросы. Например, в большинстве случаев лучше не убегать, чем убегать. Так рисовать психологически спокойнее, и воспринимается такое поведение агрессорами по-другому. 

Лично меня ни разу за 15 лет рисования не штрафовали. Забирали, протоколы составляли, но это только для соблюдения закона.

Иногда из-за нашей уверенности агрессоры думали, что нам кто-то разрешил. По большей части из-за того, что именно мы формировали общественное мнение о граффити в Новосибирске и выбирали места для рисования осознанно, чтобы не ущемлять свободу других. То есть это были забытые, полузаброшенные споты.

— А у команды есть предыстория названия?

— В то первое лето мы почти каждый день рисовали на улице. Нас было не остановить. Пока были баллоны, мы их тратили. И в нашей рисовальной жизни постоянно неоднозначным фоном была реакция прохожих. Одни спрашивали постоянно: «А что написано?», которым так и хотелось ответить: «Слушай, дядь, отстань!», а вторые говорили: «Красавчики, так держать!». В один из вечеров мы с Фэнсом плотно засели над поиском такого универсального ответа и тем, и тем. Помню, было два фаворита — «Наше дело» и «Такнадо». Мы ещё пару дней сомневались, какое название выбрать.

— Как принято рассчитывать стоимость работы граффити-художника: за час, за квадратный метр/сантиметр или назначается фиксированная за проект целиком? 

— Мы начинали за квадратный метр, но потом перешли к расчёту прайса целиком за проект. Я понял, что индивидуальный подход не может быть стандартизирован по цене и рассчитан «по линейке». Мы не трубы чиним и не вай-фай проводим.

Нужно понимать, что наши рисунки не повторяются, а работа на выезде имеет такое множество факторов, влияющих на цену, что речь о квадратных метрах вести просто смешно. Поверхности разные: металл, бетон, кирпич, рифлёный металл; высотность сильно влияет: одно дело — со стремянкой приехать, а другое — заказывать автовышку на 20 метров. А про идейную составляющую я даже не буду говорить. Одно — нарисовать декоративный узор, другое — сделать вау-фотоспот (стена, на фоне которой фотографируются, — прим. ред.), который увеличит конверсию. 

Я рад, что к нам обращаются именно те, кто ценит стиль и нестандартный подход. Из тех работ, которые можно увидеть на улицах Новосибирска, могу выделить рисунок на территории лофта «Мельница»: мы разрисовали три контейнера за 210 тысяч рублей.

Работа для кофейни «Шурубор» возле станции метро «Гагаринская» стоила 45 тысяч. За «МЕГУ» мы получили около миллиона. Если обобщить, то, например, картины один на два метра продаём в среднем за 30-40 тысяч.

Хочу, чтобы это всем миром поняли и дружно забыли оценивать работу художника (!) по площади. Это технический параметр, необходимый для закупки материалов. Но расход материалов на 1 м2 — около 500 рублей, при этом стоимость росписи может быть от 1 000 до 10 000 рублей. А картина размером в один квадратный метр и стоимостью 100 тысяч не смущает? А за миллион? 

— С чего у вас началась монетизация творчества: вы искали тех, с кем можно сотрудничать, или нашли вас? Кто стал первым заказчиком?

— Это удивительно, но первые заказчики были в проезжающих мимо машинах и прохожих, которые находили нас, пока мы рисовали. За один день рисования можно было несколько раз дать свой телефон и быть загруженным работой на месяц вперёд.

Правда, я скоро понял, что с такими заказчиками много проблем: большинство из них расценивали нас как художников, рисующих на улице для своего удовольствия (читать «бесплатно»), и думали, что мы будем просто несказанно счастливы порисовать и на их объекте. Лишь бы купить нам булку хлеба и баллончики. В общем, начал зарождаться стереотип, что мы рисуем «за еду», который мы стали пресекать.

— Расскажите об инструментах — баллончиках с краской, маркерах, валиках, скретчерах — и их стоимости. 

— Баллоны баллонам рознь. Благодаря тому, что художники граффити были покупателями с высокой возвращаемостью (или невозвращаемостью), индустрия производителей баллонов вышла на более трепетное отношение к покупателям. Ориентированная на граффити-аудиторию продукция скакнула вперёд на пару световых лет, по сравнению с автоэмалями. Суперстойкие, мегаукрывистые, контролируемые: они не текут, не бесят, не забивают клапан. Советую попробовать каждому «Монтану», «Молотов» или «Артон» — не важно, главное — купить в профессиональном граффити-магазине. 

Ещё граффити-индустрия родила огромное количество насадок на баллоны. Я рисую больше 15 лет и до сих пор нахожу какие-то новые. Особенно в Азии: Китае, Индонезии, Японии. Там просто какие-то космические выдумщики.

Стоимость обычного баллона — это 350-400 рублей, кэп (насадка) — около 30, маркеры для граффити в среднем стоят 500-800. Там тоже суперсоставы — спасибо химикам за это. 

— Как изменились ваши набор и стоимость инструментов на начальном этапе и сейчас? 

— Я могу сказать, что стоимость баллонов меня беспокоила только первые три года рисования, пока не было достаточного количества заказов. Потом их стало столько, что я перестал считать.

Но сейчас уже нет сильной зависимости именно от баллонов. Я могу с удовольствием рисовать и кистями, и краскопультом. Каждый инструмент даёт свои фишки.

— И какой процент от гонорара уходит на материалы?

— В среднем около 30%. На маленькой площади процент будет выше, а на большой — меньше.

— Какой был самый масштабный по воплощению проект, а какой — самый крупный «заказной»?

— Заказы растут по масштабу каждый год. Самый-самый — от ТЦ «МЕГА» в Новосибирске, для которого в сентябре прошлого года мы разрисовали целый мост. Весь проект длился полгода со всеми утверждениями и документами. На эскизы у нас ушло две недели и 10 дней на рисование. У нас в инстаграме недавно выложили видео про этот проект. 

Достаточно крупным был заказ от Aviasales, ради которого нас свозили на Пхукет. Было круто: и на солнце погрелись, и денег заработали. На Пхукете мы даже не измеряли эту стену рулеткой. Просто большая, сфоткали, эскиз наложили, закупали материалы, когда заканчивались. Взяли две-три тысячи евро, но точно не помню.

— Какие, на твой взгляд, есть маркеры у искусства и вандализма, как их различать? Есть ли люди, которые и ваши работы расценивают как вандализм? 

— Конечно, такие люди есть. Вандалами нас называют обычно те, чьи взгляды ограничены новостями из телевизора. Это может быть и просто нежелание видеть эти рисунки каждый день, проходя мимо, и враждебный настрой ко всему «западному» или американскому. 

В то же время легальная стенка по заказу со всеми разрешениями может быть откровенной дрянью — как в визуальном, так и в смысловом плане. Самое важное — это посыл и интеграция в среду. Дальше — стиль, композиция и цвета.

— Различия между стрит-артом и граффити: в чём они? И как вы относитесь к первому направлению? 

— Различий между ними не надо искать: одно является частью другого. Стрит-арт — более широкое определение, которое включает в себя граффити. Но, что интересно, без граффити не было бы стрит-арта. Такой вот каламбур.

Но сначала появилось граффити. Это теги, шрифты — в общем, написание своего имени в разных стилях. Благодаря инстинктивной составляющей человека, это движение охватило полпланеты, но позже креатив людей вышел за рамки граффити. Ведь очевидно, что писать своё имя на всеобщее обозрение — это не высшая цель. Так появились разрисованные фасады, арт-объекты, трафареты, приколы с дорожными знаками и многое другое. И вот всё это уже не граффити. Так родилось понятие стрит-арт, включающее в себя всё многообразие. 

Но, как оказалось, и это было не всё. Позже вышли из тени новые грани, не влезшие в понятие «стрит-арт», и было придумано ещё более широкое направление — паблик-арт (перформансы, флешмобы, временные световые инсталляции). Удивительно, что все эти трансформации происходили на моих глазах. Примерно так же, как пандемия накрывает нас сейчас.

— Работа в околограффити-среде (выпуск видео, печатной продукции, организация фестивалей или других мероприятий) — насколько это сейчас актуально и есть ли у этого будущее в Новосибирске, России в целом?

— Без этого всего нет будущего, я бы сказал. Именно среда формирует и нас, и наше окружение в любом деле. Фестивали, специальные баллоны, тематические форумы, журналы и видео — это всё и подтолкнуло нас на рисование вместе, поездки по городам, знакомство с другими художниками, на создание «Такнадо!», в конце концов.

В 2009 году случилось, на мой взгляд, важное событие — наш президент (тогда — премьер-министр) выдал по телевидению респект всему хип-хопу, дословно обозначив, что это искусство. После такого даже моя бабушка признала серьёзность этого занятия и перестала меня упрекать за то, что я бросил строительный университет.

Конечно, народное признание способствовало лояльности населения: стало меньше проблем и появилось большее количество проектов с серьёзными брендами.

— Собираетесь ли участвовать в ближайшем будущем в каких-то международных или российских фестах или совместных проектах с зарубежными художниками/дизайнерами? Понятно, что в данной ситуации планировать что-то сложно, однако если есть уже какие-то оптимистические планы, то, если возможно, поделись, пожалуйста. 

— Да, в нынешней ситуации точные планы тяжело строить. Но я продолжаю готовить стрит-арт-фестиваль «Окрашено», который мы делаем вместе с мэрией города уже три года. Ну и смотрю на зарубежный рынок. 

Ближайшие два-три года (в связи с обрушением рубля) появилась мотивация выходить на зарубежную сцену. Импорт товаров стал невыгоден, а экспорт теперь очень даже интересен. 

Простая ситуация на примере. Раньше Марина Ягода, продавая холст во Францию за 1 000 евро, получала 70 000 рублей, а сейчас это 80 000. Французы платят как раньше, при этом Марина получает на 10 тысяч больше. Простая арифметика и глобальный тренд.