— С чего всё началось? Глядя на тебя, не скажешь, что ты захотел делать бижутерию.

— Пару лет назад я увидел в интернете гитару, сделанную из скейтбордов: нашёл в Калифорнии чувака, который делает крутые инструменты Prisma Guitars, и подумал: «А чем я хуже?». Набрал у друзей сломанных досок, но вскоре понял, что ещё слишком плохо разбираюсь в работе с деревом и мне не хватает кучи инструментов (как минимум гидравлического пресса). Но тем не менее я могу переключиться на менее масштабные проекты.

Большая часть оборудования тоже уже была куплена и стояла у меня в квартире: я всё время делал что-то по мелочи — сверлил, шлифовал, помогал друзьям. Так что для старта мне понадобилось не больше 10 тысяч рублей. Они ушли на месяц аренды, расходники и новую шлифмашинку. В общем, уже в конце марта я запустил проект: создал группу «ВКонтакте» и снял приветственный ролик, где всё о себе рассказал.

Конечно, я по-прежнему хотел делать гитары, но понимал, что всё всегда развивается от простого к сложному. Вскоре появились первые кольца, серёжки, дальше начались эксперименты с формами, работа с эпоксидной смолой.

— Какие сложности возникли на старте?

— Приходилось убивать кучу времени и сил на каждый маленький шажок, ведь в нашем деле нет никаких учителей. Да, можно учиться в интернете, но ещё больше времени можно потратить на поиск адекватной информации.

Сейчас я порчу что-то только тогда, когда сам материал располагает к косякам: например, везде трещины, и заготовка в любой момент может разлететься. Потихоньку я научился обходить и такие моменты — допустим, могу сошлифовать проблемную часть и сделать кольцо потоньше. Я стараюсь бороться за каждый маленький кусочек.

— Реально ли делать украшения из трухи? Бывает, что скейт совсем непригоден?

— В ход идут вообще любые скейты, и чем они ушатаннее, тем интереснее всё получается: убитые доски можно залить эпоксидкой, и это выглядит очень круто.

Хорошие скейтборды делают из канадского клёна: он износостойкий и при этом гибкий, а это два главных требования к скейту. Но есть доски из сетевых спортивных магазинов — с них все начинали. Они супердешёвые и сделаны из фанеры, как те же самые поддоны, а для склейки слоёв используют безумно вредные формальдегидные смолы.

— Откуда ты вообще берешь скейты и хватает ли их? Весной в Струковском саду открыли новый скейтпарк. Это как-то повлияло на количество материала для тебя — кататься и ломать доски стало больше людей?

— К тому моменту, как я действительно стал работать, у меня осталось всего шесть-восемь досок — остальное ушло, пока я учился и экспериментировал.

А достать сломанные скейтборды в Самаре не так-то просто. Во-первых, у нас есть сразу две мастерские, которые занимаются их переработкой, — моя и Revived Skateboards. Мы очень хорошие друзья — делим «сырьё» пополам. Но, учитывая, что в городе в принципе катается не очень много народа, и досок получается немного.

Да, после строительства бетонного парка ситуация улучшилась процентов на 40, но проблема в том, что при этом в Самаре остался всего один скейтшоп. Нас спасают поставки из Москвы: недавно ко мне присоединился мой бывший одноклассник Паша, который налаживает продажи и поставки сломанных скейтов оттуда.

— Тем не менее, «Эстетика» — это в первую очередь история о переработке, и с ней, кажется, у вас все в порядке.

— Да, мы не можем уследить за каждым, но, думаю, почти всё в Самаре, что ломается и не выбрасывается, приходит к нам. Это же сохранение истории: каждая доска запечатлевает что-то своё во всех этих потёртостях и сколах. Именно поэтому в некоторых изделиях я тоже стараюсь их сохранить. Многие приходят и говорят: «Я хочу кольцо именно из моей доски, потому что на ней я сделал кикфлип с 12 ступеней». Для меня это важно.

— Как ты раскручиваешь свой мини-бизнес? Как люди узнают о тебе?

— Всё продвижение, как и на начальном этапе, идёт через «ВКонтакте». Мне советуют заниматься «Инстаграмом», но я терпеть его не могу.

На старте всё, как всегда, расходилось по знакомым. Я показывал им, какие вещи начал делать, а они говорили, что из этого хотят приобрести себе. Мой постоянный покупатель — жена нашего гитариста. Потом я сгонял на ярмарку в «Мегу» и понял, что всё это интересно не только моим друзьям, которые так или иначе связаны со скейтбордингом, но и другим людям.

Конечно, куча людей из комьюнити в принципе не знает о нашем существовании. Скейтеров много, а денег на рекламу — мало. К тому же, когда ты делаешь таргетинг, ты рассчитываешь его не на скейтеров: им серёжки не нужны. Но, так или иначе, через друзей и их знакомых всё потихоньку движется и распространяется.

— Реально ли зарабатывать на таком производстве?

— Вполне. Для этого просто нужно много работать — но не столько в мастерской, сколько в продажах. А вот с этим у меня всегда было сложно: когда-то я пробовал продавать пластинки, но навар — не моё.

Мне интересно работать с деревом, а не продавать, поэтому сейчас мы чётко расставили приоритеты: Паша будет заниматься распространением, а я — производством. Иначе всё очень скоро закончится, потому что я перегорю. Раньше я каждый понедельник выставлял на продажу новые изделия, но по этой причине ушёл от регулярных дропов и в определённый момент словил ужасную апатию: дело, которое спасало меня от рутины, превратилось в рутину. Поэтому сейчас я меньше всего заморачиваюсь над тем, чтобы отбиваться.

— Какие вещи ты производишь сегодня, помимо колец и сережек, и планируешь ли расширяться?

— Сегодня я по-прежнему создаю трубки, светильники, брелоки, открывашки. В подарок другу на день рождения смастерил фигурки в виде башмачков, а скоро буду делать для знакомого большого геральдического орла на стол. Ещё задумал настенные часы на тему Самары и Волги.

Также планирую произвести небольшую партию мерча для своей группы. Скоро мы поедем с презентацией альбома по городам, и, так как мы играем стоунер-музыку, мне хочется сделать фирменные трубки, значки, медиаторы с гравировкой. Последние у нас уже есть, я сам на них играю дома, но пока не понятно, что произойдёт с ними на концертах: там слишком влажно.