Шумахер убеждён, что «проблема производства» — то есть, по сути, проблема превращения ресурсов в блага, — в экономике ошибочно воспринимается как решённая. Дело в том, что мы путаем такие понятия, как капитал и доход, и зачастую в «доходы» записываем трату капитала. 

Самый простой пример здесь — природные ресурсы. Большая компания занимается алмазами: их добывают, очищают, обрабатывают, ограняют, иногда — сразу делают частью ювелирных изделий, и после этого продают. Средства от продажи компания записывает себе в доход, но, по мнению Шумахера, это даёт нам ошибочное представление, ведь она, по сути, продаёт ресурсы, которые не может восстановить или амортизировать — то есть свой невосполнимый капитал. 

Однако растранжириванием природных богатств теория Шумахера не ограничивается. Он говорит и о том, что на каждом этапе — добыча, очистка, обработка, огранка — в производстве алмазов задействованы люди, их навыки, умение, иногда и здоровье. И это — тоже капитал, который люди «отчуждают» в каждый из произведённых компанией товаров. Но они не видят этой частички себя, которую вкладывают в продукт. И в этом, по мнению экономиста, и есть основная проблема больших предприятий — а решается она только увеличением доли малого бизнеса, где каждый человек важен.

Шумахер уверен, что понятия «экономически целесообразный» и «экономически нецелесообразный» отражают способность каких-то действий и решений не просто принести финансовую прибыль, а принести финансовую прибыль лицам, эти решения принимающим. Автор сетует на то, что экономика и её методология не приспособлены «для определения того, приносит ли деятельность группы внутри общества прибыль обществу в целом». Это касается структур разного масштаба и даже отдельных отраслей. Если взять национальную отрасль промышленности, то перед ней просто ставят финансовые цели и не следят за тем, какой ущерб на пути к их достижению она будет причинять природе, населению или даже экономике страны в целом.

То же самое можно сказать и об «экономической целесообразности» отдельных сделок, где покупатель хочет купить товар, а продавец — продать. В моменте сделки оба преследуют сугубо индивидуальные цели извлечения прибыли, а то, как, где и какими жертвами был произведён товар — и насколько он действительно экономически целесообразен, никого не интересует. Минимизировать убытки от такого индивидуализма могут именно локальные небольшие предприятия; они «втискивают» в экономическое мышление другие ценности, кроме цифр и денег, например, честную оплату труда работников, ответственное производство, экологичность и другие.

«Все согласны с тем, что основополагающим источником благосостояния является человеческий труд. И вот, современные экономисты дошли до того, что стали рассматривать “труд” или работу как всего-навсего необходимое зло. С точки зрения нанимателя, труд — это, как ни посмотри, всего лишь статья издержек, которую если и нельзя устранить, скажем, за счёт автоматизации, то нужно свести к минимуму. С точки зрения работника, труд сам по себе обладает отрицательной полезностью; работать — значит, жертвовать досугом и комфортом, а зарплата — своего рода компенсация за эту жертву», — пишет Шумахер в главе «Буддистская экономика». 

Но при этом часто забывается, что труд — это также возможность для человека применять и развивать свои способности, объединиться с другими людьми для общей задачи, а также создавать действительно полезные вещи (или услуги). Работа — не альтернатива досугу; это две взаимодополняющие вещи, которые невозможно разделить. 

Именно поэтому бизнес, в котором главная роль отведена человеку и его труду, а не производимому товару, имеет больше шансов на успех. Но есть и другая часть «проблемы труда»: ведь часть товаров может быть произведена только тяжёлым трудом, а он, в свою очередь, растрачивает человеческий капитал. Однако вместо автоматизации таких задач «буддистская экономика» предлагает… пересмотреть потребление. 

Речь идёт о том, чтобы товар, удовлетворяющий конкретные нужды, мог быть создан при наименьших усилиях. Например, если одежда нужна для поддержания достаточно комфортной температуры и привлекательного внешнего вида, значит, предпочтение следует отдавать долговечной одежде, производство которой требует как можно меньше тяжёлого труда. А чем меньше нужды в тяжёлом труде, тем больше сил остаётся для искусства и творчества. «Короче говоря, буддистская экономика стремится с помощью оптимальных моделей потребления максимизировать человеческое чувство удовлетворённости, а современная — с помощью оптимальных моделей производства максимизировать потребление», — ставит диагноз Шумахер.

Он считает, что, поскольку материальные ресурсы не безграничны, люди, удовлетворяющие свои потребности за меньшее их количество, не имеют необходимости вступать в «битву» за ресурсы — а, значит, их локальные самодостаточные сообщества более устойчивы, будь то село или целый город. Отсюда получается важный вывод: производство из местных ресурсов и для местных нужд — наиболее рациональный способ экономического существования. 

«Но погодите, — можете сказать вы. — Ведь транспортировка никогда не выгодна!». И будете правы, но только отчасти. Транспортировка ресурсов или товаров — это действительно всегда издержки. Но не стоит забывать, что это — естественный путь развития для больших компаний, которые уже охватили местный рынок и хотят расти дальше. Эта неуёмная тяга к бесконечному росту — ещё одно слабое место, которое видит у крупного бизнеса Шумахер.

Шумахер отмечает, что мы все живём в ложном представлении о том, что что-то большое — априори более успешное. Однако тенденция такова, что даже гигантские компании дробятся или стремятся создавать малые проекты; так, например, всем известный гигант General Motors со временем превратился, скорее, в федерацию отдельных фирм. И такое решение вполне оправдано: небольшими проектами проще управлять и им проще завоевать потребителя. Но автор подчеркивает и двойственность наших запросов: мы хотим свободы множества малых автономных единиц, но и упорядоченности, свойственной масштабным формам. 

«Сегодня люди почти повсеместно страдают чрезмерным поклонением гигантизму. Поэтому необходимо настаивать на преимуществах малого — там, где они имеют место. Если бы господствовало поклонение малому, пришлось бы приложить усилия в противоположном направлении», — писал Шумахер 50 лет назад. И, кажется, с тех пор не многое изменилось.

Правда, он также отмечает, что каждой деятельности — свой масштаб. В качестве примера автор приводит образование: некоторые знания можно передать только в тесном личном контакте, а другие же вполне могут передаваться массово — например, при помощи теле- и радиопередач (а в современном мире, очевидно, при помощи социальных сетей, медиа и подкастов). Так и с бизнесом: не все предприятия могут или должны быть малыми. Однако те, которые больше прочих нужны именно там, где они находятся, пожалуй, не должны обязательно стремиться к тому, чтобы стать огромными и ворочать гигантскими прибылями, потому что это может быть не только бессмысленно, но и вредно для общества. Размер — не мерило успеха.