Обычно инициативы горожан по преображению пространства редко выходят за пределы территорий у подъездов жилых домов: люди создают там клумбы или небольшие огороды — и на этом всё заканчивается. Однако в Ханты-Мансийске местным жителям удалось реализовать такие намерения более масштабно: там уже несколько лет функционирует общественный «Сад 61°69°». Благодаря поддержке сообщества и крупного бизнеса он превратился из небольшой локальной инициативы в самостоятельно функционирующий проект, преобразивший городскую среду Ханты-Мансийска.

Мы узнали у одной из руководительниц проекта Каролины Шибко об истории его создания, о том, почему это не просто «высадить цветочки» и какие трудности кроются за объединением жителей вокруг подобной инициативы.

— И с чего начали?

— Ребята из архитектурного бюро Orchestra собрали вокруг проекта заинтересованных школьников и студентов. Несколько месяцев шло исследование: изучали пространство (стоит отметить, что оно было не из простых — горы строительного мусора, неровный ландшафт, нестандартная форма участка), знакомились с соседями, детворой. Пытались нащупать то самое, что нужно именно здесь, в этой точке города, именно этим людям.

Такой подход стал фишкой, которая отличала «Сад» от других реализуемых в городе проектов по благоустройству. Люди здесь не страдают от отсутствия парков, зон отдыха и детских площадок. Но не было ничего, что строилось бы с их прямым участием.

— Как «Сад» конструктивно отличается от любых других зелёных зон?

— Это парк, выполненный из дерева (с использованием натуральных материалов), встроенного в естественный ландшафт и не противоречащего ему. Концепция основана на триаде понятий — «обучение — природа — игра».

Мы создали место, приобщающее к заботе о природе и людях рядом. Место, в котором особенно остро чувствуешь любовь к миру. Наверное, это и есть ключевая идея.

— Возможно ли как-то монетизировать «Сад» и нужно ли?

— В нашем случае такой путь не рассматривается и совершенно неуместен, поскольку этот проект — социальная ответственность крупной компании. И отрадно, что компания «Газпром нефть» понимает важность таких частных проектов, участвует лично в управлении и уходе за садом, в то же время доверяя это людям.

— У проекта достаточно сильный нейминг. Как вы пришли к такому названию?

— Вообще-то, первое название сада было «Сиби́рика». Запустили его в соцсетях, протестировали, в ответ получили альтернативы от городских комментаторов: «Сад сибиряка», «Сибиряк». Решили менять, запустили голосование в соцсетях. Выбрали «Сад 61°69°». 

Но ребята, которые участвовали в создании сада, до сих пор называют его «Сиби́рика». Возможно, стоило сохранить это название вопреки всему, но что сделано, то сделано. Сегодня для горожан это просто «Сад». Другого в городе нет — не перепутать.

— Как подбирали место и почему в итоге остановились на этом?

— Всё очень просто. Мы обратились в администрацию города, попросили какой-нибудь пустырь для реализации проекта. Какого именно проекта — тогда было абсолютной загадкой для всех участников процесса, в том числе для органов власти. Для них это был, конечно, неожиданный подход к строительству. Мы предлагали путь от обратного: вы нам даёте землю, а сам проект мы вам покажем в конце. Обычно так не работает. Но, так как в реализации участвовал крупный бизнес, удалось найти компромисс.

 — Как проходила разработка?

— Проект шёл достаточно тяжело. Это только на словах звучит здорово: «Мы вместе с горожанами создали сад». А сколько в этом «Мы создали» было рисков, многозадачности, нехватки человеческих ресурсов, согласований с городской администрацией (подробнее об этапах разработки проекта «Сад 61°69°» можно прочитать здесь, — прим. «Мастеров»). В какой-то момент хотелось сдаться: идея казалось невоплотимой. Проект был уже на руках, но как это сделать?

Отдать эти работы в строительную компанию «под ключ» не представлялось возможным: не было таких финансовых ресурсов. Но есть всегда то, что спасает, — это хорошие люди.

Нам помогли партнёры из рекламного агентства, которым хватило компетенций выполнить всё в соответствии с проектом. С их стороны это было почти волонтёрством: средства ушли на технику и материалы. Но этот проект вообще не про деньги. Почему-то у всех было столько веры в него и любви. Мне кажется, поэтому «Сад» сегодня — это место, где тепло и спокойно. Он создавался с большим трепетом.

— Сколько человек в команде проекта?

— На момент постройки сада в рабочей группе было порядка десяти ребят. Наивно полагали, что это и будет постоянная команда. Так не случилось, и это вполне логично: тогда стояли другие задачи — и именно они были интересны первой рабочей группе.

Сегодня команда сада — это очень широкий круг общественности. Есть организационная группа: руководитель, арт-менеджер, контент-менеджер, сторисмейкер, дизайнер. А есть клуб друзей сада, и он насчитывает уже десятки горожан: это волонтёры предприятия, семьи с детьми, городские активисты, бюджетные учреждения.

— Вы работаете напрямую с горожанами. Насколько вам это удаётся?

— Настолько, что сегодня «Сад» находится на самообеспечении. Это значит, что у нас нет дворника, плотника, садовника, ландшафтного дизайнера. И именно благодаря этому сад настолько «живой». Всё, начиная с культурной программы и заканчивая уборкой, находится в ведении горожан. Через несколько несложных инструментов нам удалось наделить всех необременяющей долей ответственности. Посадка растений, полив, уборка — это всё делают волонтёры.

— Как удалось этого добиться?

— Сначала это было несколько беспорядочно: призывали ненавязчиво в соцсетях к посадкам, проведению мероприятий, внедрению своих идей.

Приветствуется и высадка кустарников, деревьев в саду. Эту идею активно поддержали СМИ — высадили свои именные деревья. Людям хочется делать что-то хорошее, созидать. Сад как раз провоцирует на такие дела, взамен ничего не требуя.

— Есть в этом какие-нибудь «подводные камни»?

— Конечно, бывают сложности. Сад часто зарастает травой, цветы не растут, можжевельник желтеет от солнца, ветер ломает папоротник. Это очень неидеальное пространство. Профессиональные агрономы, садоводы ругают нас: «Как можно назвать это садом, если вы даже ромашки засушили». Критику принимаем, соглашаемся, идём дальше.

Важно понимать, что это место — не про идеальный ландшафт, редкие виды растений, колосящийся газон. В нём важно содержание, а не форма.

В саду вчера созрел первый томат — и это наша гордость и радость. Потому что вырастил этот томат ребёнок. И завтра этот ребёнок не позволит себе растоптать городскую клумбу: он знает, каких сил стоит её вырастить.

— Проект как-то повлиял на город в целом?

— «Сад 61°69°» — это не просто зелёные насаждения, деревья и малые архитектурные формы.

Кроме того, не стоит забывать, что уникальные общественные пространства формируют облик Ханты-Мансийска, являются эффективным инструментом брендинга города.

— Такие проекты нужны другим городам?

— Есть такая тенденция — смотреть на соседей. Но не всегда то, что уместно в Москве, подойдёт для любых других регионов — и наоборот. Сейчас много говорят про идентичность, дизайн-код. Это действительно важно, чтобы город развивался в своём ритме, с учётом климата, природы, особенностей инфраструктуры. При застройке, благоустройстве городов важно докопаться до самой сути конкретно этого города: тогда и станет понятно, какие проекты нужны. Но я не архитектор, не урбанист, я просто волонтёр, который сделал маленький сад в маленьком городе, вот и всё.

— Как продолжают существовать такие проекты?

— Есть много вариантов развития: оставить всё как есть или транслировать этот опыт в другие районы города, а может, и в другие города и регионы. Несмотря на то что проект самоуправляем, во главе должен быть кто-то, кто сможет определять вектор развития. Саду нужен ещё минимум год, чтобы самоутвердиться, удержать спрос и заработанный авторитет.