Сергей Пимахин оставил кресло руководителя ради столярного дела — изготовления деревянных наличников. Теперь он зарабатывает на декоре фасадов новых коттеджей, а в свободное время занимается восстановлением облика старой Самары в рамках «Том Сойер Феста».
По нашей просьбе самарское издание «Большая деревня» выяснило у мастера, реально ли заработать на резьбе, а также кому и зачем это нужно.
Беседовала: Любовь Саранина
Текст: Анастасия Рогозина
— С чего началась ваша история со столяркой? Многие в таких случаях рассказывают, что им резко захотелось сменить сферу деятельности — начать «работать руками».
— К столярке я пришёл достаточно поздно — восемь лет назад. До этого сидел в офисе, занимался руководящей работой в сельском хозяйстве и промышленности. В определённый момент передо мной встал вопрос из разряда «Ради чего ты живёшь?»: ну сидишь ты за компьютером, а что останется после тебя — след на мониторе или стуле? В общем, мне захотелось делать что-то такое, на что мои внуки смогут показывать пальцем и говорить: «Это сделал дед».
Сергей Пимахин
современный зодчий
— Со столяркой я был знаком на базе школьного курса, а дальше стал заниматься самообразованием. Я считаю, что одно высшее даёт возможность развиваться в любой другой сфере: я, например, авиационный инженер по специальности, а первые самолёты тоже делали из фанеры.
Мне с детства нравилась домовая резьба, и я решил делать наличники: было жалко, что они исчезают, и захотелось хоть что-то сохранить.
Знакомые говорили: «Никто не будет их покупать», но я считаю, что это наши корни, наше самосознание, которое сейчас неизбежно возвращается.
Малое коттеджное строительство в Самаре идёт давно, деревянных домов здесь много, а ведь дом — это лицо хозяина. Не зря раньше каждый украшал его, как мог: так можно было показать характер и возможности владельца. Сейчас то же самое: люди хотят украсить свой дом или коттедж.
— Деньги на старт удалось скопить на предыдущей работе?
— Я пошёл в службу занятости: там можно было получить деньги на открытие своего дела. Мне дали 58 тысяч рублей — по тем временам неплохие деньги. Этого хватило на самое начало: я купил один универсальный станок, первый электроинструмент и начал организовывать производство.
Конечно, у меня были сомнения: хоть я и человек «с руками», но постоянно работать ими — это другая история.
Правда, я изначально выбрал себе такое направление, где нужно в том числе работать головой: я не делаю огромных погонажей, а создаю уникальные вещи, поэтому и не утомляюсь так, как если бы делал ремонт квартир.
— Что было дальше: где изначально организовали мастерскую, как искали первых заказчиков?
— Я начинал в гараже — с него стартует любой крупный бизнес. Я сразу сказал себе, что не буду ничего арендовать: у меня просто нет таких возможностей. После гаража я сделал пристрой к дому и начал работать в нём, а через три года появилась возможность создать отдельную мастерскую, и я отстроил её на собственном участке. Только сейчас я начинаю набирать команду: чувствую, что один уже не успеваю.
Сергей Пимахин
современный зодчий
— Свои первые работы я размещал на бесплатных досках объявлений, и в течение трёх месяцев ко мне пришёл первый большой заказ. Следом за ним был второй звонок, третий — при этом каждый жаловался, что в городе мало кто занимается подобным ремеслом. Так я начал нарабатывать клиентскую базу, со временем стали появляться постоянные заказчики — например, есть кафе, для которого я постоянно придумываю новый декор. Число клиентов растёт, и без работы я сейчас практически не сижу.
— Сколько может стоить отделка целого дома?
— Стоимость заказа зависит от сложности узора и количества окон. Одно в среднем стоит от 10 тысяч и выше, а весь дом может выйти и 300, и 500 тысяч — в зависимости от того, что захочет заказчик. Можно изготовить одни наличники, а можно и резные колонны, и подзоры, и пилястры.
Все мои заказы непростые. Иногда, к примеру, я берусь за задачи, которые не знаю, как решить.
Начинаю искать варианты, смотрю, как это делают другие, и прилагаю к этому свои возможности. К примеру, раньше я в основном работал лобзиком, фрезером, ручным электроинструментом, и тут меня появился заказ на глухую резьбу. Раньше я не работал со стамесками, но взялся за эту работу и справился.
— Насколько ваш рынок сегодня развит? Существует ли в вашем деле конкуренция и приходится ли толкаться локтями?
— Разумеется, я не один такой. Многие могут сделать что-то подобное, но не все из них на слуху, а кто-то ставит другие приоритеты. Когда я только начинал и встречался со столярами, некоторые говорили: «Да, мы делали наличник, но это очень затратно и невыгодно. А лестницу сделал — сразу заработал: шлёпаю эти лестницы и не заморачиваюсь».
Глухая резьба — несквозная резьба, выполненная в массиве древесины.
Узнать о том, как открыть свою мастерскую, можно в наших новых бесплатных онлайн-лекциях. Они доступны в разделе «Курсы» с 1 октября.
— Что делаете, если заказов нет?
— Я продумываю другие возможные варианты заработка. Проводил занятия для детей, где они учились вырезать лобзиком элементарные вещи. Недавно автоцентр Hyundai презентовал новую модель и пригласил меня организовать мастер-класс. Мы с детьми сделали 12 машинок, все были в восторге. Подобные занятия стоят около 500 рублей.
Сергей Пимахин
современный зодчий
— Также есть «уроки» для взрослых — на одном из таких мы собирали складные табуреты. Стоило это две тысячи рублей, зато каждый ушёл со своим предметом мебели. Есть и другие задумки по развитию. К примеру, организовать открытую мастерскую, куда кто угодно мог бы прийти и сделать что-то руками — на хорошем оборудовании и за разумные деньги.
— Вы говорили, что некоторые мастера в Самаре просто «не на виду». Вы, в отличие от них, мелькаете в местных СМИ — во многом благодаря участию в «Том Сойер Фесте». Как вы туда попали?
— Три года назад на меня вышли организаторы. Я показал им своё портфолио, и мы вместе сделали дом на Льва Толстого, 34. Хотя основание наличников там было в более-менее нормальном состоянии, некоторые узоры на них были утеряны: некоторые даже начали рассыпаться, и у нас были сомнения в их жизнеспособности. Три наличника мы полностью создали заново: сняли все размеры и по ним сделали копии «один в один», а также восстановили крыльцо, которое было почти утрачено.
В фестивале я участвую каждый год. В этом, например, мы обновляли фасад на Чапаевской, 39: делали наличники, восстанавливали багет с фризом. Дома в Самаре не реставрировались давным-давно, ими как минимум с советских времен никто не занимался. Минувший год стал первым, когда их начали массово красить, и то из-за Чемпионата мира. Зачастую же они стоят неухоженными, и, несмотря на это, их узоры сохраняются.
Но ведь, если разобраться, в них и заключена туристическая привлекательность Самары: кроме этих наличников, людям в нашем городе ничего не интересно.
Если мы хотим, чтобы тут были одни многоэтажки, это будет уже не Самара, а какой-то безликий город. Застройте весь старый центр — и смотреть будет нечего.
Вот, к примеру, есть у вас старое фото прадедушки. Оно старое, пожелтевшее, зернится, но вы всё равно его храните. Во-первых, это память, во-вторых — история. И отказываться от этого бессмысленно. Можно отстроить целый город высоток, но это будет другой город.
Сергей Пимахин
современный зодчий
— Конечно, подход должен быть разумным: в некоторых домах нет канализации, и это тоже неправильно — жить в современной городской среде и ходить в туалет на улицу. Нужно продумывать решения подобных вопросов, но лицевую часть домов необходимо сохранять. В Европе часто поступают именно так: если нет возможности сберечь здание в первоначальном виде, заменяют всё внутри, оставляя наружную стенку.
Если не считать вредителей, древесина разрушается только под воздействием влаги. Но, если дом стоит закрытый от влаги и солнца, с ним практически ничего не случится. Самарские дома могут простоять ещё не одну сотню лет. Главное — бережный уход и желание их сохранить.
Фото: Вероника Геращенко
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
