В субботу, 19 апреля, мы провели первый из серии дистанционных кэмпов, посвящённых выживанию бизнеса в карантин. В рамках своей лекции «На всех парах в рецессию» экономист, проректор по стратегическому развитию Российской экономической школы Максим Буев рассказал, как он видит будущее экономики в стране и в мире по итогам пандемии. Делимся основными тезисами.

В самом начале пандемии произошёл так называемый шок предложения — сначала из-за заболевших сотрудников, а потом и карантина, постепенно вводимого всё в большем количестве стран, начали закрываться или приостанавливать свою работу производства. Когда произошёл The Great Lockdown, последовал шок спроса: люди не просто оказались в изоляции — многие из них остались без работы, без дохода, с кредитами и ипотеками, и все они вынуждены сокращать свои расходы. А это влечёт ещё большее замедление производств, что, в итоге, приводит к ещё более сильному снижению уровня доходов — и так до бесконечности. 

Депрессия в экономике — это долговременный застой, зачастую вызванный кризисом. Он характеризуется сильным спадом производства, деловой активности, спроса и ростом уровня безработицы. Как следствие — сильные негативные социальные последствия. Рецессию тоже можно описать как спад производства, но, как правило, недолговременный и не слишком сильный, хотя иногда и резкий. 

Вероятность депрессии нельзя исключать, потому что сам вирус, породивший пандемию, мало изучен — и если окажется, что вакцину найти не удастся, мировой ВВП упадёт ещё на 8% по сравнению с изложенными выше показателями. Но Буев при этом считает, что рецессия, а не депрессия, в текущей ситуации все-таки более вероятна.

Лекция Максима Буева прошла 19 апреля, до того, как цены фьючерсов сразу на несколько марок нефти стали отрицательными. Однако мы предполагаем, что его прогноз остаётся актуальным.

То, что происходит с ценами на нефть в России и мире с начала апреля, безусловно, добавляет поводов для беспокойства. Но Максим считает, что сейчас наша экономика (и особенно валютный курс) зависит от этого ресурса гораздо меньше, чем когда бы то ни было ранее. Кроме того, само снижение цен на нефть — это в большей части результат пандемии и карантина, и его влияние на нашу экономику не первоочередное. По крайней мере в сравнении с тем, какое оказывает остановка производств, закрытие границ, заморозка туристической отрасли и малого бизнеса, а также возможный коллапс в сфере здравоохранения.

После кризиса 2014 года частный сектор российской экономики успел адаптироваться, считает Буев: к началу пандемии в стране была масса платёжеспособных бизнесов, которые, по его словам, сейчас «фактически глушатся решениями властей». Основная проблема при этом состоит в том, что за остановкой одного бизнеса по производственной цепочке следует остановка других. 

Есть сферы, в которых в результате пандемии произошёл положительный шок спроса — это, например, IT, сервисы доставок, онлайн-развлечений, а также ряд производств. Но большинству отраслей повезло меньше: кто-то едва может выходить в ноль (например, рестораны, запускающие доставку), другие, вроде салонов красоты, остались без возможности к адаптации. Всё осложняется ещё и отсутствием внятных попыток государства защитить работников – эти попытки по большей части неэффективны в частном секторе. 

Самый оптимистичный вариант — что вместе с карантином падение ВВП закончится — нас не ждёт, считает Буев. По его словам, это сценарий для экономик, где малый бизнес работал хорошо и налажены все институты. 

Наиболее вероятных сценариев для России — два. Первый: испугавшись вирусов, люди поменяют свои потребительские привычки, но не настолько сильно, чтобы не начинать активно потреблять еще до того, как найдут вакцину. В этом случае восстановление начнется быстрее, чем когда люди вернутся к своим привычкам, лишь убедившись, что их здоровье защищено вакциной. Это — второй вариант. Он подразумевает, что активное восстановление экономики начнётся лишь после обнаружения вакцины. По оптимистичным оценкам, это может произойти во втором квартале 2021 года. Этот сценарий будет особенно актуален, если реализуется риск второй волны заражений, а карантинные меры не прекратятся быстро.

Последний и наиболее неблагоприятный вариант — депрессия. Риск высок в том случае, если вакцину не найдут, и последует вторая волна кризиса. По этому сценарию экономика вернётся к привычному росту только в 2024 году.