Участие в бизнес-акселераторе — один из способов улучшить показатели стартапа. Но у таких программ есть множество нюансов, о которых стоит знать заранее. Мы разобрались в них вместе с Виталием Сотниковым, основателем проекта NativeOS, который прошёл два акселератора — GenerationS в Москве и Starta Accelerator в Нью-Йорке.
текст:
Валерия Сементина
Акселераторы помогают стартапу закрепиться на рынке, ищут инвесторов и учат вести бизнес.
Бизнес-акселератор — организация, которая за срок от 3 до 6 месяцев помогает компаниям наладить работу, найти инвестиции и проверить проект на жизнеспособность. Цель таких программ — довести выручку стартапов до целевых показателей.
Методики работы у акселераторов разные, но пакет услуг в основном совпадает. Предприниматели проходят потоковый образовательный курс, получают советы от менторов, консультируются с отраслевыми экспертами и учатся питчить проекты. Заканчиваются программы демо-днём: на них участники презентуют наработки представителям отрасли, крупным корпорациям и инвестфондам.
Чтобы попасть в акселератор, одной лишь идеи будет мало: стартапам нужны минимально жизнеспособный продукт — то, что может быть уже предоставлено первым потребителям ради обратной связи, — команда хотя бы из двух человек, а иногда и опыт на рынке.
Питч — краткая презентация проекта, которая должна заинтересовать потенциального инвестора.
За акселерацию придется заплатить — и не только деньгами.
Подавляющее большинство акселераторов — коммерческие. Они просят у стартапов миноритарные доли в компании (обычно не больше 15%), а в обмен предоставляют финансирование для развития проекта, которое, по данным РВК и O2-Consulting, составляет от 10 до 125 тысяч долларов.
Акселераторы приобретают долю, чтобы продать её другой компании, бирже или частному лицу в несколько раз дороже, когда стартап вырастет. Важно учитывать, что вместе с миноритарной долей акселераторы получают права на участие в делах компании и даже могут судиться с основателями, если их не устраивает управление проектом.
В некоторых программах часть выделенных денег уходит на покрытие обучения. Так, самый известный российский акселератор ФРИИ выкупает 7% компаний-участников за 2,5 млн рублей. При этом 1,1 млн из полученных средств команды тратят на саму акселерацию. Кроме того, некоторые программы предполагают участие и за собственный счет, но в таком случае сама акселерация обойдется дороже: в том же ФРИИ заплатить придется уже 1,5 млн рублей.
Акселераторы упрощают поиск полезных контактов, и в этом их основной плюс.
Преимущества акселераторов — в их связях с потенциальными инвесторами: крупными корпорациями, бизнес-ангелами, венчурными фондами, университетами и государством. Команда акселератора занимается работой с ними, а проекту остаётся учиться вести переговоры.
NativeOS — проект в области нативной рекламы — нашёл кофаундера при помощи акселератора GenerationS.
Виталий Сотников
создатель проекта NativeOS
— Самое ценное, что нам дал GenerationS — это Драгорад Кнези, директор по стратегическому развитию Publicis Russia. Компания Publicis интересовала нас с самого начала, поэтому я сфокусировался на том, чтобы наладить с ними отношения. В итоге мы так впечатлили Драгорада, что он стал участником нашей команды.
Кроме того, акселераторы помогают увеличить штат. Некоторые проекты, например, акселератор ВШЭ или ФРИИ, намеренно занимаются подбором персонала для своих участников.
Акселерация отвлечёт внимание от проекта и команды.
Участие в акселерации требует не только денег, но и времени, 30– 40 часов в неделю. При этом, согласно сравнительному анализу UBI Global, в России 83% стартаперов проходят программы физическим, то есть находясь в здании акселератора, для чего им иногда приходится переезжать из других городов.
При этом время в программе не всегда используется эффективно. В российских акселераторах нередко участвуют проекты, создатели которых не имеют экономического образования — отмечает доцент кафедры экономических исследований и разработок СПбГУ Екатерина Спиридонова. Из-за этого акцент зачастую делается на базовые понятия и бизнес-практики. Если стартап уже представляет, кто его целевая аудитория и как продвигать свой продукт, потоковые занятия могут оказаться бесполезными.
Виталий Сотников
создатель проекта NativeOS
— В программе Starta Accelerator каждую пятницу у нас были питчи. Я всегда спрашивал, кто будет сидеть в жюри, и если там сидел человек не из медиа (сфера, в которой работает проект Сотникова, — прим. «Мастеров»), я не выходил. Для меня это была пустая трата времени, потому что вместо трехминутного питча нужно было бы делать тридцатиминутный рассказ о том, как работает современная реклама. Иногда презентации доходили до абсурда: однажды в жюри сидела уборщица.
Найти акселератор проще всего IT-компаниям и разработчикам в финансовой сфере. Стартапы в области медиа и экологии интересуют их в меньшей степени.
Как показало исследование Gust, больше всего акселераторы заинтересованы в стартапах из сферы финансовых технологий, интернета вещей, больших данных и SaaS. А вот найти площадку для проекта, который занимается умной одеждой, технологиями в области экологии или рекламы, непросто.
Это справедливо и для глобального, и для отечественного рынка. Например, всего 2% российских акселераторов готовы принять проект, который развивает экологически чистые технологии.
SaaS (программное обеспечение как услуга) — модель обслуживания, когда подписчикам предоставляется ПО, полностью обслуживаемое провайдером.
Кроме того, в проекте могут вообще не увидеть технологию, над которой стоит работать, предупреждает Виталий: перед тем, как получить приглашение в GenerationS, он успел встретиться с одним из экспертов ФРИИ. После небольшого питча тот заявил, что в разработке Сотникова нет инновационного аспекта.
Большинство акселераторов в России имеет ограниченные возможности, а успешный результат не могут гарантировать даже лучшие из них.
Ассоциация акселераторов и бизнес-инкубаторов насчитывает в России чуть более 100 программ, и большая часть из них с трудом обеспечивает доступ своих резидентов к капиталу. В среднем у акселерационной программы в России есть выходы на 12 инвесторов, которые с 2011 по 2016 год выделили их выпускникам чуть больше 5 млн долларов. Для сравнения в среднем европейском акселераторе таких инвесторов — 55, а за тот же период инвестировать они успели 27 млн.
Статистика по результатам российских программ тоже не обнадёживает: через пять лет после выпуска из акселератора закрылась почти четверть стартапов.
К самым успешным российским программам относятся Pulsar Venture Capital, Numa Moscow, ФРИИ, IdealMachine, Капитаны России и Акселератор УрФУ. Объём привлечённых ими инвестиций превышает средние показатели по России на 40%, а количество выпускников больше в четыре раза. Но даже они не всегда могут обеспечить успех своих выпускников: после программы ФРИИ треть проектов становится «зомби-бизнесом», то есть зарабатывает 100-200 тысяч в месяц и не растёт.
Участие в российских акселераторах не влияет на инвестиционную привлекательность проекта.
Проекты вроде Reddit, Airbnb и Dropbox тоже когда-то прошли акселераторы — за счёт этого имидж самих программ внушает доверие. В отличие от зарубежных, российские программы пока не стали узнаваемыми брендами, отмечает Екатерина Спиридонова. Сам факт участия в отечественном акселераторе, при прочих равных, вряд ли повлияет на отношение инвестора.
Екатерина Спиридонова
доцент кафедры экономики исследований и разработок СПбГУ
— Отечественная культура мышления все ещё напоминает обломовскую. Основатели стартапа ждут, что после участия в акселераторе бизнес заработает сам по себе: придут деньги и успех на рынке. Так не бывает. Мне кажется, даже через 5 лет эта проблема не исчезнет.
Превью: Jake Barford
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
