— Glazurmag объединяет мастеров из разных регионов. Как вообще появилась идея такого проекта? Почему для вас это когда-то стало важно? 

— Мой проект — это коллекция находок. Так получилось, что с самого детства я неосознанно тренировала насмотренность, особенно в плане одежды. Моя мама — конструктор-модельер, и именно она привила мне понимание хорошего кроя, эстетики линий, а ещё умение различать ткани и материалы. Обе бабушки были большими рукодельницами, которые учили меня всему, что умели сами. А ещё мне всегда были доступны модные журналы, книги по рукоделию и искусству. Когда у меня появился интернет, я начала жадно искать и раскладывать по папкам найденные картинки, узоры, интерьеры. После поступления в вуз на графического дизайнера мои находки становились всё изысканнее и разнообразнее.

— И всё-таки почему вы сосредоточились именно на российских производителях?

— Я работала редактором и PR-менеджером начинающего глянца для «золотой молодëжи», и в какой-то момент мне просто стало не по себе от изобилия зарубежных имен на российском рынке моды, дизайна и искусства. Я поняла, что мне нужно сосредоточиться на поиске российских брендов. В 2013 году я начала разрабатывать сайт и собирать команду авторов, чтобы писать о современных российских проме, дизайне и моде. Сначала мы не акцентировали внимание на народных мотивах, вообще не гнались за тем, чтобы собирать что-то в определённом стиле.

— Наверное, в 2013 году искать таких мастеров было непросто?

— Я училась на факультете изобразительных искусств и народных ремёсел. Ремёслам уделялось огромное значение даже в проектах по созданию сайтов и графическому дизайну. Нам задавали рамки — сделать проект, используя мотивы росписей, резьбы или кириллической вязи; в общем, чего-то национального. Это и развило мою способность находить хороший дизайн с интерпретацией русского стиля.

— Сколько брендов сейчас представлено в каталоге? 

— Посчитать сложно, ведь сайт существует целых 10 лет — там более 600 полноценных материалов и интервью, а публикаций в соцсетях — вдвое больше. Сейчас «Глазурь» —  это сайт-каталог российских брендов, и подать заявку на размещение может любой желающий. Наши основные направления — мода, красота, дети, дизайн, гастроном и путешествия. Хотелось максимально приблизить структуру к лайфстайл-журналам, для того чтобы импортозамещение происходило по всем жизненно важным направлениям; по каждому из них по-прежнему публикуются обзоры и заметки по избранным брендам.

У нас сформировался круг любителей и почитателей, которые активно обсуждают и хвастаются приобретением интересных штуковин.

— Видели у вас в сторис рассказ о том, как благодаря вашему блогу Ксения Собчак нашла ночник для своего сына. Как так вышло?

— Сначала я увидела, что Ксения подписалась на мой инстаграм, а буквально через неделю мне написала её менеджер с просьбой заказать два ночника от проекта «Домики-ночники по фото» — я передала контакт создателю ночников Веронике Давлетшиной. Конечно, все были приятно удивлены и польщены вниманием знаменитости. Надо сказать, что Ксения Анатольевна вообще активно следит за российской модой и дизайном, регулярно посещает выставку «Трын*Трава».

Домики-ночники создаются под заказ по фотографии деревенских или дачных домов. Такого эмоционального проекта в России я ещё не встречала. В соцсетях у ребят множество трогательных видео с распаковкой подарков мамами и бабушками, которые вызывают слёзы радости и ностальгии по загородной жизни... Это ещё раз доказывает значимость деревенской жизни в душе русского человека.

— Вы делаете акцент на «современный русский стиль». Что вы вкладываете в это определение?

— Для меня есть три критерия современного русского стиля. Первый — это попытка воспроизведения культурных кодов прошлого в настоящем. Когда в современном предмете мы видим элементы архаики: мотивы музейных образцов декоративно-прикладного творчества, русского костюма, росписи, вышивки, кириллической вязи и прочего.

— Например? 

— Работы Михаила Едомского — его деревянные скульптуры — имеют абсолютно свой стиль, вобравший в себя эстетику СССР, стиль обережной игрушки Русского Севера и смелость современности. Это продукт русского человека, прожившего свою историю, любящего свою культуру во всех проявлениях. Или мебель Анастасии Кощеевой из бересты — это же абсолютно наш материал.

Третий критерий — это фольклор современности.

Проекты, которые вдохновляются панельными домами, мемами, персонажами из новостных хроник. Например, проект миниатюрного стрит-арта «Великая русская стена» делает гениальные мини-заборчики ПО-2 с надписями о наболевшем.

— Кто вообще сегодня занимается русскими промыслами? Можете составить примерный портрет мастера?

— Понятия немного перепутались. Всё-таки мастер — это ремесленник, их много, они разные — составить общий портрет таких людей практически невозможно. Устоявшееся понятие «народного художественного промысла» в наши дни не совсем актуально. Есть те предприятия НХП, которые до сих пор не перешли на бизнес-модель, не ввели менеджмент по всем направлениям и находятся в упадке, а есть бизнес.

Многие слышали о семье Георгиевых, которая купила упадочное предприятие, создающее потрясающие кружева «Крестецкая строчка». Они взялись за него как бизнесмены — вложились в восстановление здания, обновили линейки продукции, наладили закупки сырья, создали курсы подготовки вышивальщиц и начали проводить экскурсии по фабрике. У Александры Георгиевой свой бренд одежды с использованием крестецкого кружева, который достоин быть показанным на мировых подиумах. Это тот кейс, которым хочется гордиться. 

— Некоторые бренды вы относите к новым промыслам. Появление чего-то абсолютно нового вообще возможно?

— Думаю, любой бизнес по созданию предметов декоративно-прикладного искусства имеет возможность стать промыслом городского или краевого значения. Для этого нужно грамотно расширяться и задействовать как можно больше местных жителей на производстве, проводить обучение и мастер-классы, основывать музеи и экскурсии. Например, «Дымов Керамика» из Суздаля образовалась в 2003 году, а спустя 20 лет является визитной карточкой города. То же самое с дивеевской игрушкой — это интересный промысел из Нижегородской области, зародившийся в «нулевых». 

В своей основной работе я часто встречаю запрос на создание бренда «с нуля» и полагаю, что на основе узнаваемых имён в сфере народных художественных промыслов вполне можно основать новые. Нужно лишь задать себе цель стать узнаваемым и быть готовым к тому, что стиль будет копироваться руками многих людей.

Нет, это не про промыслы, это про ремесло. Но и государство тоже должно влиять на развитие подобных явлений, оказывать поддержку тем, кто осознанно движется в сторону развития промыслов в родном крае. Тут многие припомнят гранты, но это одноразовая история, а промыслы — это то, что формирует отпечаток в истории страны, потому и поддержка должна быть соответствующей.

— Многие бренды допускают смешение стилей, эпох и даже других культур. Какие из подобных нестандартных подходов вам кажутся наиболее удачными и интересными?

— Один из самых ярких брендов с эклектичным подходом — это Beautiful Criminals. Дизайнер бренда Ирина Матюшенко обучалась в Италии — эта база позволяет ей создавать сдержанные, но очень харáктерные вещи в абсолютно своём стиле. Это и жилеты-кимоно, и баски, и всевозможные худи. В её работах достаточно много внимания уделяется графике для вышивок и принтов: бренд сотрудничает с избранными иллюстраторами. Эстетика таро соседствует с кириллической вязью и образом девы в кокошнике. Это даже не эклектика стилей, а смешение эпох — очень удачное и поданное с виртуозной стилизацией образов. Каждое фото рассматриваешь с восхищением — безупречность и баланс цвета, линий и этники.

Есть ещё пример смешения стилей — это Маруся Казакова и её проект Jahnkoy. Хотя российским бренд назвать сложно: из родной Сибири Мария переехала учиться в Лондон, а затем — в Нью-Йорк. Одежда Jahnkoy — как квинтэссенция всего того, чем я жила в «нулевые» и к чему пришла сейчас.

— Как сейчас ищете мастеров для своего каталога?

— Раньше в формировании подборок на русскую тематику мне помогал Instagram: благодаря алгоритмам я постоянно натыкалась на новых мастеров, но теперь большинство авторов приходят самостоятельно. Все мои находки годами копятся в папках и избранном.

— У вас представлено много брендов одежды — вы иногда немного сокрушаетесь о том, что носить костюмы уже не очень удобно. Получается, сочетать традиции и комфорт сложно? 

— Есть смысл повторять музейные образцы, если ты — дизайнер.

Но для носки в жизни аутентичные модели не подходят. Мой доход средний, и я не могу позволить себе 100-процентную ручную работу, равно как и носить её десятилетиями, как это делали наши предки. Мне хочется соответствовать времени, иметь возможность менять свой образ по настроению и времени года, сочетать одежду в русском стиле с джинсами и худи, а для этого необходимы адаптированные по дизайну и ценообразованию вещи.

— Вы давно изучаете локальную идентичность, а начали задолго до того, как условный «а-ля рус» стал модным. Как трансформировалось отношение российской моды и общества к русскому стилю за последние 10–15 лет? 

— Для меня огромным открытием является то, что в обучении дизайну всех направлений уделяется огромное внимание интерпретациям русского стиля. В дизайне одежды, среды, архитектуры, графическом — везде преподаватели задают проекты с использованием традиционных элементов. И дизайнеры, которые учились 10–15 лет назад, очень смело используют эту базу. А некоторые просто влюблены в русский стиль и основывают на нём всё своё творчество. Сами дизайнеры поменяли отношение к национальному костюму, резьбе, наличникам и прочим узнаваемым деталям русского стиля в дизайне. Показали, что он может быть деликатным и адаптируемым под современный образ жизни.