Когда в России появились предприниматели и кем они были изначально, можно попытаться узнать из русской литературы, которая зачастую слишком хорошо отражает исторический контекст. Кратко пересказываем статью Светланы Волошиной в журнале «Горький» о том, почему в классике Золотого века русской литературы вместо бизнесменов были мошенники и когда это изменилось.
До XVIII века предпринимателей в русской литературе встречается мало, потому что писатели о них почти ничего не знали.
Предприимчивость — не дворянская черта. Отсюда так мало хороших предпринимателей в произведениях писателей, преимущественно принадлежащих к дворянскому сословию. Кроме того, основными темами русской литературы XVIII века считаются романтизм и пороки общества — ни к тому, ни к другому предприниматели отношения не имели.
Позднее, уже в XIX веке, когда предприниматели начинают появляться в произведениях, их деятельность почти не имеет подробностей и не влияет на сюжет. Так, Гончаров, называя Штольца в «Обломове» деловым, подвижным и предприимчивым человеком, описывает его деятельность как участие «в какой-то компании, отправляющей товары за границу», а Вожеватов у Островского — «один из представителей богатой торговой фирмы», который может позволить себе купить пароход.
В произведениях Золотого века предприниматели — зачастую отрицательные персонажи, в том числе из-за исторического контекста.
Предприниматели появились вместе с развитием реализма, но в контексте того времени выбор профессий, связанных с предприимчивостью, был крайне скуп: военная или чиновничья служба, а также придворная карьера. Для бедных был ещё один путь — игра в карты. В итоге предприниматели приобретают скорее облик авантюриста с жаждой лёгкой наживы, нежели честного бизнесмена.
Пример тому — Павел Чичиков из «Мёртвых душ», который, по словам Гоголя, начинал с продажи снегирей из воска и «впаривания» пряников голодным одноклассникам, а закончил взяточничеством.
В русской классике были и положительные герои-предприниматели, но их можно пересчитать по пальцам.
Предприниматели в редких случаях получали статус главного героя в произведении, а если получали, то выглядели примерно как Чичиков. Однако во втором томе «Мёртвых душ» Гоголь ввёл персонажа Костанжогло, который «в 10 лет возвёл своё именье до <того>, что вместо 30 теперь получает 200 тысяч». Но эта часть романа, как известно, была уничтожена, и узнать, что уготовил положительному предпринимателю автор, уже невозможно.
Ещё один пример — Васильков из комедии Островского «Бешеные деньги». Будучи довольно простым на фоне остальных персонажей, он апеллирует к честности как к ключевому фактору предпринимательства. А затем, попав в критическую ситуацию, быстро наращивает капитал — при этом на старте он работал с нанятыми рабочими и спал с ними в одном бараке.
Проверить, как хорошо вы помните русскую и зарубежную классику и сможете ли соотнести книги с действительностью, можно в нашем тесте про литературных героев.
Предпринимательницы в русской литературе встречаются, но их сфера деятельности сильно ограничена.
Предприимчивые женщины появляются в русской литературе XIX века, но занимаются преимущественно содержанием салонов, модных лавок, пансионов или учебных заведений для девочек. При этом чаще всего они — иностранки, показанные как карикатурные персонажи. Особенно доставалось в этом плане свахам.
Есть и исключения — например, Вера Павловна из «Что делать?» Чернышевского, которая организовала швейную мастерскую. Однако и она остаётся «схематическим» персонажем, не удостоенным особого внимания. «Надо отметить, что и по тем редким примерам предприимчивых женщин, что предлагает русская классическая литература, можно сделать однозначный вывод: любые формы предпринимательства и вообще активности (кроме активного самоотвержения и страдания) авторами в лучшем случае высмеивались, а в остальных — порицались», — говорит автор статьи.
И предпринимательницы, и предприниматели в русских произведениях освобождаются от отрицательных коннотаций только к концу Золотого века и не без влияния Европы.
К началу XX века европеизация населения вышла на новый уровень: купцы получили образование и вышли из тени дворянского сословия — об этом пишет в своём романе «Китай-город» 1882 года Пётр Боборыкин.
Вслед за мужчинами очищаются от прошлых «грехов» и предпринимательницы: они не только перестают быть персонажами, вводимыми по большей части для смеха, но и получают ключевые роли в произведениях. В «Китай-городе» молодая купчиха Анна Станицына уже предстаёт деятельной женщиной, владелицей фабрики, которой приносит удовольствие планирование и проведение сделок. Человек, за которого она выходит замуж, тоже из новой формации — дворянин, заходящий на территорию купцов и успешно занимающийся торговлей и финансами.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
